У Лукоморья

Между тем запах шашлыка стал настойчиво говорить о том, что пора переходить к более приятному занятию. Когда же подоспела вторая партия шашлыка, Вася вдруг вспомнил, что нам надо угостить этим шашлыком альпинистов, ну а я не нашел ничего более умного, чем предложить себя в качестве попутчика. И вспомнив про Линду, сказал, что нам надо пойти втроем. Нас надо было видеть! По крайней мере, двое из нас — я и Вася уже еле стояли на ногах. И когда сзади неожиданно заиграл Колин маг, как нам потом сказали, синхронности наших шатаний могли бы позавидовать любые эквилибристы. В гостях мы конечно задержались. И ушли оттуда, только услышав Аленкин крик.

Но на этом стоит остановится подробнее.

Итак, мы все, или почти все, спокойно сидели у костра, точнее у двух разных костров. Аленка же по своему обыкновению бродила где-то в окрестностях. И вдруг она возьми, да и вскрикни:

— Там кто-то идет!

— Наверно кабан! — откликнулся Вася.

И действительно в кустах был слышен очень громкий шорох. А так как принято на грудь уже было изрядно, то вся наша компания, вместе с альпинистами приступила к поискам кабана. Искали мы его долго, и наконец окружили один из кустов, откуда тоже доносились странные шорохи. Мы уже готовы были забросать его камнями, как вылезший оттуда Зверь не возвестил:

— Не кабан я.

Возвестил он это так протяжно, что все так и покатились со смеху. Вскоре выяснилось, что изначальным источником Аленкиного беспокойства был не кабан, а ежик, которого Коля все-таки умудрился изловить, изрядно исколов себе руки.

Казалось бы инцидент был исчерпан, но тут Коля выдал, что где-то слышал о том, что если пощекотать ежика за пятки, то он начинает громко смеяться самым человеческим образом. Вася со Зверем сразу решили это проверить. Это надо было видеть! Сначала они долго его ловили, потом не менее долго пытались удобно взять в руки, и, наконец, начали щекотать… Напоминаю, что ежик был довольно колючим.

В общем, над исколотыми бедолагами смеялись все. Кроме ежика…

* * *

Ежика мы отпустили, но буквально сразу после этого выяснилось, что у нас кончилась заправка. Точнее из заправки у нас оставалась одна бутылка, исключая припрятанную на завтрашнюю опохмелку, чего, естественно, было из рук вон мало. И мы решили опять отправиться в гости к альпинистам, захватив ее (то есть оставшуюся бутылку) с собой, дабы не идти с пустыми руками. Но так как целой бутылки было жалко, то каждый сделал из нее хороший глоток. Взяли мы с собой и гитару. Мы разговаривали, пели, пили. Тем более, что пить сегодня было за что.[49] В общем, все было на высшем уровне. Но когда дело пошло к двум ночи, хозяева лагеря стали потихоньку отваливать по палаткам, да и гости, коими были мы, наконец, поняли, что пора и честь знать, и отправились в свой лагерь.

Однако, что бы передать настроение, все-таки приведу в качестве back-ground[50] туристскую песню, которую мы пели хором. Или я уже запарил цитированием?

Изгиб гитары тонкой, ты обнимаешь нежно.
Струна осколком эха пронзи тугую высь.
Качнется купол неба. Большой и звездно-снежный.
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!

Нет, это конечно не то. Читать песню по бумаге и слышать ее у костра это две большие разницы. К сожалению, я не знаю ни автора этой песни, ни ее канонического содержания, которое всегда немного варьировалось от компании к компании. Однажды я даже слышал дополнительный четвертый куплет, который потом долго силился вспомнить, но так и не смог[51]… Да, о чем я? Ах, да. Читать и слышать… Конечно же, мне не удастся передать атмосферу туристского вечера. Здесь нечего и пытаться. Но все же попробуйте представить десяток людей, которым уже давно не пятнадцать, и не двадцать. И за плечами у каждого чего только нет. У кого-то спецназ, у кого-то Легион. Такое оно наше время. А у кого-то нет ничего подобного, но у всех осталась та детская романтика, уход которой можно сравнить разве, что со Смертью. Представили? А теперь представьте у себя в руках гитару. Как левая рука перебирает аккорды, правая бьет по струнам. И вместе со всеми вы поете:

Как отблеск от заката, костер меж сосен пляшет.
Ты что грустишь, бродяга? А ну-ка, улыбнись!
И кто-то очень близкий тебе негромко скажет
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.

И все же с болью в горле мы тех сегодня вспомним,
Чьи имена, как раны на сердце запеклись.
Мечтами их и песнями мы каждый вздох наполним.
Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!

* * *