У медведя на бору. Книга сказок

Одна была девочка, 12-ти лет. Ходила она в пруд купацця, со своим подружкам. Подружки вышли, оделися, – у её одежды нет.

– Ну, идите, как-небудь розышшу одежду.

Выходит жмей из воды:

– Вот ваша одежда; пойдитё ле за меня взамуж?

– Как я пойду? Ведь мене нельзя итти!

– Ну, скажи слово, што «пойду»!

Она сказала, што «пойду». Оделася, приходит домой.

Назад тому проходит четыре года. За одново господина [её] просватали. Про это дело жмей услыхал. Пошол до её, украл ету девочку. Жоних приезжаёт – объесьняют ему. Потужили етому горю. Нехто не мок пособить.

Прожила она в пруду три года, прижила себе мальчика и девоцьку. Выпросилася на госьти на родину – от жьмея. Отпусьтил он её. Приходит блись дому своево; увидала мать в окно, стритила хорошо её.

– Где, дочка, проживаёшь?

– Там и там проживаю я.

– Как приходиш, розговариваш с ним?

– Я приду: «Жьмей, жьмей, отвори мене двери!» То вода раздваиваетца, оказываётца калидор; лисьница крутая.

Мати сжалилася, взяла шашку, дошла до пруда; голос подведила, как и дочька разговаривала:

– Зьмей, отвори мне двери, – говорит.

Отворил змей двери. Она шашкой все головы сьнесла. Вода кровьёй змутилась.

Приходит назать:

– Ну, я топере от етыё напасти тебя освободила! Не пойдёшь тепере туда.

Доци услыхала розговор, заплакала, не стала завтрику дожидать – взяла мальчика и девочьку и потом она заревела: жьмей не жив. Кричит:

– Сынок, буть ты несчасной на век тепере. Ударяйся о землю и делайся воденым раком. Отныне до веку ползай! А ты, дочка, ударяйся о землю, сделайся плишкой21 – лети на век порхай. А я ударюся о землю – сделаюсь кокушкой, полетю на весь век коковать. Мы фсе будём в поминке. Тебя, сынок, будут дворяна поминать, а меня – хресьяна.

Змеи, таким образом, стали одновременно и символом смерти, и символом бессмертия.

Это же мы видим и в образе Кощея Бессмертного русских народных сказок. Кощей назван бессмертным, но вместе с тем сказочному герою, отыскивающему свою суженую, известно, что смерть Кощеева заключена в яйце. Яйцо есть символ новой жизни. Птенец, вылупляясь из яйца, обретает новое качество, перерождается и умирает для прежней жизни. Сковывавшая его прежде скорлупа отброшена, подобно тому, как, умирая, человек отбрасывает скорлупу своего тела, отбрасывает свой гороскоп и возвращается в вечность.

Это и есть мистерия Прозерпины, мистерия смерти для старого и перехода в иное качество22. Прозерпины, чей нумерологический код и заключает в себе имя верховного владыки Неба Перуна, мчащегося по небу на пылающей колеснице и сыплющего на землю огненные стрелы23.

Итак, мы видим, что языческие боги не были для наших предков истуканами в современном смысле этого слова. Это не было «слепое поклонение»; чтя своих богов, совершая обряды, древние понимали, что делали. Перед битвой русские воины клялись Перуном и Велесом – этой связкой, олицетворяющей кармический долг человека на земле. Клятва, преклонение колен, – жест приятия посылаемых Господом испытаний. Слепыми-то, получается, следует назвать нас, их потомков, утративших свои корни.

Не может не поражать масштабность мышления древних людей, образность их взгляда на Вселенную.

Марья Лебедь Белая. Сергей Соломко. Открытка 1910-х годов

Вернемся к есенинским «Ключам Марии», памятуя о том, что Марией Есенин называл душу: