У медведя на бору. Книга сказок

Почему, наконец, календарь, содержащий 360 дней, существовал (наряду с другими) не только у древних египтян, но и у древних вавилонян и древних римлян? Год индоариев также состоял из 12 месяцев по 30 дней в каждом. Древнекитайский календарь содержал 360 дней. Из 360 дней состоял год древних майя, инков.

Этот календарь, этот круг времен, дошел и до нас. Отметим здесь круговую форму представления времени. Календарь отличался от нынешнего: дни шли по кругу, а не столбиками. Небесная карусель кружила резвящихся ребят. Тут были и лошади, и зайцы, и драконы…

В Древнем Египте год начинался с летнего солнцестояния, с разлива Нила60. Но прежде рождения нового Солнца всходила прекрасная Сотис. И последние пять дней солнечного года были вне Зодиака. Это была своего рода Пустота, вакуум. Зазор между додекаэдрами. «Ничто, – читаем мы в „Дао дэ цзин“, – источник Неба и Земли».

Так какая надобность была в запечатлении именно 360-дневного цикла? Именно этих чисел – 25 920, 360, 72 и 5? Очевидно, что они должны быть связаны между собой какими-то гармоничными сочетаниями. И они действительно так связаны.

Малый и Большой круг небес, 360-дневный цикл времен первых патриархов и пятерка эпагоменальных дней связаны по правилу золотого сечения: большее так относится к меньшему, как целое относится к большему. Большой круг небес в 25 920 лет так относится к малому в 360 дней/градусов, как малый круг относится к пяти эпагоменальным дням солнечного календаря:

25 920 : 360 = 360 : 5 = 72 : 1.

И отношение это равно, как видим, 72 (пятой части Зодиакального круга, или додекаэдра – развернутого в пространстве круга жизни, Зодиака, представленного в виде 12-гранника). И именно за 72 года ось прецессии проходит 1 градус Зодиакального круга.

Итак, Псоглавец – не кто иной, как дедка, посадивший репку, ему – 72 года. Всегда семьдесят два. Пятерка эпагоменальных дней стала, таким образом, символом свернутого состояния Зодиака, круга жизни. Мир из ничего возник и в ничто возвратится, говорили наши деды. Вспомним здесь дельфина – символ пяти последних дней солнечного календаря. Слово это – греческого происхождения, корень которого означает «утроба, источник жизни».

Прецессионный цикл стал подобием працикла в 360 дней, который лег в основание Зодиакального круга, ставшего золотым срезом небесного яйца.

Календарный круг ацтеков. Во внешнем кольце – восемнадцать 20-дневных месяцев года, 1545–1546. Внизу – репродукция 1866 года. Библиотека Университета Брауна, Провиденс (США)

Но существует ли реальный, физический цикл в 360 дней? Авестийская традиция называет цикл в 360 дней циклом Рапитвины, или Утопии, идеальной Земли; греки называли ее анти-Землей. Ее помещали на орбиту Земли (чуть ближе к Солнцу) и искали уже со времен Пифагора. Это так называемая астральная (невидимая) планета; говорят также, что это астральный след первозданной Земли61.

Рапитвину называют матерью календаря, ее имя переводится как «владычица циклов». С этой планетой связано превращение Земли в рай, воплощение идеала, восстановление гармонии, целостности. Рапитвину называют, так же как и Вакшью, дочерью непостижимого Зервана.

Итак, именно цикл Рапитвины и был тем загадочным прациклом, который лег в основание Зодиака, Круга Жизни. Рапитвина стала связующим миры мостом, она стала метафорой, символом, мифом. Утопией – «местом, которого нет».

Чтоб говорить правду без помехи,

надел я на себя личину старого цыгана,

ворожеи, угадчика; а чтобы правде моей

быть всегда в руках, нарядил я ее календарем62

Здесь мы подходим к следующему вопросу: а зачем, собственно, нужно было выделять те или иные циклы (реальные или ирреальные), создавать вообще календарь? Лето сменяет зиму и без календаря, и узнаем мы об этом не из календаря. Животные прекрасно без него обходятся. Спят, просыпаются, рожают детенышей, делают запасы на зиму, мигрируют в теплые края – ни часы, ни календарь им не нужны. Ведение людьми сельскохозяйственных работ также всегда соотносится с конкретными природными условиями, с состоянием земли. Пахота, сев могут приходиться на различные дни календаря.

Итак, значение обыденной функции, приписываемой календарю, по большому счету, невелико. Подсчет дней как таковой не имеет сущностного, эссенциального смысла. Что же заставляло наших предков так трепетно относиться к календарю, всегда подчеркивать его сакральность и строжайше запрещать любые, несанкционированные духовной властью, изменения?