У меня четыре туза

Хинкль с грустью посмотрел на нее:

– Вы выслушаете то, что я хочу сказать, мадам. У меня есть все доказательства, чтобы убедить вас в правдивости моих слов. Вчера вечером офицер полиции доставил мне досье на мистера Гренвилла, которое мой родственник, оказав мне очень личную услугу, переправил в Женеву. Это фотокопия. Мистер Гренвилл разыскивается немецкой полицией по трем случаям обвинения в многоженстве.

Хельга поморщилась. Она прижала руки к щекам, но продолжала смотреть на Хинкля.

– В многоженстве? – Ее голос звучал хрипло.

– Да, мадам. Согласно досье, мистер Гренвилл охотится на пожилых женщин. Его метод заключается в том, чтобы найти богатую даму, жениться на ней, пожить за ее счет, пока не надоест, а потом отправиться на поиски другой одинокой особы.

– Я в это не верю! – вскрикнула Хельга, и голос ее сорвался. – Не верю! Не хочу вас слушать!

– Похищение очевидно было подстроено, – безжалостно продолжал Хинкль. – Полицией установлено, что не далее как два дня назад мистера Гренвилла и мистера Арчера видели вместе в вашем «роллсе». Здесь нет никаких сомнений. Мистер Арчер дал полицейскому свою визитную карточку, а мистер Гренвилл предъявил паспорт. Я прослушал запись вашего с мистером Арчером разговора. Он утверждает, что не знаком с Гренвиллом, и тем не менее буквально за день до этого его видели в обществе мистера Гренвилла в вашей машине.

Хельга зажмурила глаза, сжала руки в кулаки.

– Все подробности в досье, – подытожил управляющий.

– Многоженство! – Это слово вырвалось у нее как дикий вопль. – И сукин сын хотел, чтобы я вышла за него!

Хинкль печально смотрел на нее. А затем вдруг увидел внезапную перемену. Женщина напряглась, веки ее поднялись. Лицо превратилось в маску из белого мрамора, в глазах появился стальной блеск.

Встав, она принялась расхаживать по террасе. Хинкль сидел неподвижно, рассматривая свои веснушчатые руки.

Через несколько минут она подошла к нему.

– Женщины ведь глупы, не правда ли? – Хельга положила руку ему на плечо. – Вы не окажете мне любезность надеть свой белый пиджак?

Хинкль поднялся:

– Буду рад, мадам.

Она посмотрела на него:

– Через час придет Арчер. Пришлите его ко мне. Я с ним разберусь.

Металл в ее голосе звучал для Хинкля музыкой.

– Очень хорошо, мадам.

Когда он покинул террасу, Хельга, полная ярости, достала из оранжевого конверта бумаги и принялась читать.

Глава восьмая

Арчер лежал в постели в тесной спаленке арендованной виллы. Он почти не сомкнул глаз этой ночью. Было страшным ударом узнать, что теперь он в руках мафии, а положение Гренвилла выглядело еще более опасным. Теперь Арчер отчаянно жалел, что затеял эту историю с похищением.

Соблазн вытянуть из Хельги два миллиона долларов притупил его бдительность. Он провел пальцами по редеющей шевелюре и сказал себе, что в высшей степени безответственно было связываться с типами вроде Мозеса Сигела, а уж идти с историей о бутафорском похищении к головорезу Берни – и подавно вопиющая глупость.

А теперь он должен сказать Хельге о выкупе в десять миллионов вместо двух. Как она себя поведет? Может, конечно, и заплатить, капитал позволяет, но увлечена ли она Гренвиллом настолько, чтобы расстаться с такой громадной суммой? Вдруг ей придет в голову блефовать? Или даже отказаться? Что, если эти мясники отрежут Гренвиллу ухо и заставят его, Арчера, вручить «сувенир» Хельге?

Это немыслимо! Такого нельзя допустить! Надо убедить ее заплатить!

Он мечтал взять чемодан, бросить, к чертям, Гренвилла и улететь из Швейцарии в Англию. Но Берни обо всем позаботился. Без паспорта далеко не уедешь!

Обливаясь пóтом, Джек ворочался с боку на бок. Теперь, если он доверится Берни, то получит всего пятьсот тысяч долларов. Миллион, казалось, был уже в руках, а пятьсот тысяч заставляли урезать планы вдвое. Но что, если, получив от Хельги деньги, Берни посмеется над ним и вовсе ничего не даст? Возможность более чем реальная!

С глухо колотящимся сердцем Арчер выбрался из кровати и потопал в ванную. Бреясь, он смотрел на себя в зеркало. Массивное лицо отливало восковой белизной, а черные круги под глазами явно говорили о недостатке сна. Печать поражения и отчаяния ясно читалась на нем, как знак прокаженного.

Он стал рыться в поисках чистой рубашки и наконец нашел ее в чемодане. У нее был потертый воротник, отсутствовала пуговица на одной из манжет. Джек ощущал себя бедным и старым, но говорил себе, что следует собраться. Нельзя дать Хельге понять, что он попал в беду. Арчер слишком хорошо ее знал: стоит ей осознать свое превосходство – и она будет безжалостной.

Потом он сделал то, чего с утра никогда прежде не делал, – подошел к шкафчику и вынул бутылку виски. Наполнил стакан и осушил его, налил снова. Затем сел, не выпуская стакана из рук, и ощутил, как спиртное опускается в желудок, придавая сил.

От второй порции Джек слегка захмелел, но хотя бы обрел некоторую уверенность в себе.

В 10:15 зазвонил телефон. Это был Берни.

– Мистер Арчер, через несколько минут вам предстоит вести в моих интересах переговоры с этой Рольф. Полагаюсь на вас. Предвидите трудности?