У меня четыре туза

– Не знаю. Это непростая особа.

– Мне пришло в голову, что неплохо было бы позволить мистеру Гренвиллу поговорить с ней. Он слегка на взводе и может оказаться убедительным. Должен заметить, мистер Арчер, что его очень угнетает возможность лишиться уха. Поэтому я предлагаю вам прибыть на ее виллу ровно в одиннадцать, а через полчаса я подпущу мистера Гренвилла к телефону. Это может упростить вам задачу.

Арчер помялся, но, решив, что тут никакая помощь не помешает, сказал:

– Хорошо. Давайте так.

– Тогда в половине двенадцатого мистер Гренвилл совершит звонок, – подытожил Берни и дал отбой.

Джек стал расхаживать по маленькой гостиной. Если с Гренвиллом случится такая же истерика, как во время вчерашнего их разговора, любая попытка Хельги воспротивиться новому требованию будет сокрушена. При условии, конечно, что она влюблена так, как это утверждает Крис. Хельга выложит деньги, в этом Арчер почти уже не сомневался, но вот надежда на то, что Берни ими поделится, была куда более призрачной.

Берни затребовал облигации на предъявителя. Взбодренный виски, Арчер усмехнулся. Ну уж нет! Никаких облигаций на предъявителя! Деньги будут перечислены на его собственный номерной счет, и итальянец не сможет наложить на них лапы! Вот правильный выход! В этом случае Берни окажется под контролем и, пока деньги на счете у Арчера, бояться ему нечего. Он займет в отношении этого мафиози сильную позицию. Десять миллионов! Он отдаст Берни пять, а пять оставит себе! Затем Джек щедро решил выделить Гренвиллу миллион из своей собственной доли.

Арчер пьяно хмыкнул, посмотрел на часы. Пора. Слегка пошатываясь, он вышел из дома и сел в «мерседес». По дороге до виллы «Гелиос» он успел немного протрезветь и изрядно подрастерял самоуверенность. Оставив машину в конце подъездной аллеи, Джек подошел к входной двери и нажал кнопку звонка.

Последовала продолжительная пауза, наконец дверь отворилась, за ней предстал Хинкль.

– Привет, Хинкль! – воскликнул Арчер, изобразив широкую улыбку. – Насколько понимаю, мадам Рольф меня ждет.

– Совершенно верно, – чопорно ответил управляющий. – Я провожу вас.

Следуя за широкой спиной Хинкля, Джек миновал гостиную и вышел на террасу.

Хельга в темных солнечных очках лежала на шезлонге, на столике рядом стоял стакан мартини с водкой.

– Мистер Арчер, мадам, – доложил Хинкль.

Не поворачивая головы, Хельга указала на кресло с прямой спинкой. Хинкль передвинул его, так что, когда Арчер расположился напротив Хельги, солнце било ему прямо в глаза.

– Можете идти, Хинкль, – сказала женщина.

– Да, мадам. – Дворецкий удалился.

– Итак, – произнес Арчер, разворачивая кресло так, чтобы избежать слепящего солнца. – Ты, как всегда, выглядишь потрясающе.

Темные очки раздражали его. По долгому опыту он знал, что глаза способны выдать ее чувства, но теперь они были скрыты.

Она ничего не ответила, даже не пошевелилась. Руки ее покоились на коленях. Хельга казалась совершенно расслабленной.

Арчер прокашлялся.

– Хельга, у меня плохие новости, – начал он. – Прежде всего ты должна понять, что я лишь представляю своего клиента и говорю исключительно от его имени. – Джек выдержал паузу, но, поскольку его визави хранила молчание, продолжил: – К настоящему моменту мой клиент осознал, насколько ты богата. Один из его друзей-мафиози совсем недавно получил семь миллионов долларов за похищенного. Мой наниматель поднял сумму выкупа. Он требует за возвращение Гренвилла десять миллионов.

Хельга сидела неподвижно и безмолвствовала.

– Ты слышала, что я сказал? – осведомился после затянувшейся паузы обливающийся пóтом Арчер.

– Я не глухая, – сказала Хельга, и металл в ее голосе заставил его вздрогнуть.

– Вот так, значит, обстоят дела. Уверяю, я тут ни при чем. Что скажешь? Ты согласна заплатить десять миллионов долларов за возвращение Гренвилла?

Хельга переменила позу в шезлонге – это было движение потягивающейся кошки.

– Сколько перепадет тебе из этих денег? – спросила она.

– Не твое дело! – огрызнулся Арчер. – Да или нет?

Она повернула голову, и он почувствовал на себе ее взгляд, хотя и не мог ничего видеть за темными стеклами очков.

– А если нет?

Значит, она намерена блефовать. Беспокойство Джека усилилось.

– Решать тебе, – сказал он. – Гренвилл в руках жестоких людей. Я очень сожалею, что связался с ними. Если ты откажешься платить, они отрежут ему ухо, а меня заставят передать тебе. Мне это положение ужасно не нравится. Я угодил в ту же ловушку, что и Гренвилл. Уверяю тебя, Хельга, если хочешь вернуть его, придется заплатить.

– Ты в ловушке? – спросила она, все так же рассматривая его под защитой темных очков.

– Я ведь уже объяснил. Я не знал, что имею дело с мафией. Эти парни безжалостны. Я вынужден делать то, что мне приказывают.

– Тебе стоит посочувствовать, – заметила Хельга.

Он покраснел:

– Мы попусту теряем время! Вернемся к делу. Да или нет?

Снова Хельга потянулась по-кошачьи, взяла стакан с коктейлем и допила его.

– Что тебе известно о некоем Тимоти Уилсоне? – спросила она.

Арчер в изумлении уставился на нее: