У меня девять жизней

Просека была незримым забором, отгораживающим джунгли. Теперь он видел, что тысячи мелких зверьков обгрызают что–то, копошатся у края деревьев. Частой сетью носятся птицы — ласточки, пожалуй — и уходят с добычей вправо, в землю обетованную. Там, значит, у них птенцы. Когда его укусила муха, он понял, что в правом лесу нет кусачих мух — чудеса, чудеса… Из джунглей выбежали змейкой три собаки и бросились к охотникам. Через полминуты они убежали дальше, обласканные, улыбаясь по–собачьи, и опять скрылись в джунглях. «Неужели патрулируют, охраняют окультуренный лес?» — подумал он и вопросительно посмотрел на Брахака. Тот улыбнулся. Ах, плохо без языка…

Впереди открылась поляна. Колька удивился своей ошибке в расстоянии — это была другая поляна, без баросферы. Он подумал, что охотник от медицинской полянки повел не в ту сторону — там много аллеек. И вдруг по сердитому, властному голосу Брахака он понял, что баросферы нет. «Вот и случилось», — подумал он и почувствовал себя таким несчастным, таким маленьким, и пустота гулко загудела в его сердце — он был совсем один и совсем маленький под огромным Солнцем.

…Охотники бросились вперед, ударили ножами по земле. Колька в оцепенении сел прямо в траву, вяло удивился — почему нет воды на поляне. Что они роют — охотники? Он еще посмотрел — трава была редкая, совсем редкая — и вдруг вспомнил: кроты! И бросился рыть голыми руками. Здорово же ему досталось вчера, если он забыл о кротах, по как зверюги ухитрились зарыть шар три с половиной метра диаметром и шестьдесят тонн весом? Смешно, право! Он рыл уверенно, ему уже был смешон собственный испуг — у голых, конечно же, нет шестидесятитонного крана.

Он ушиб пальцы — металл. Оглянулся — Брахак исчез. Охотники смотрели виновато, сидя на корточках. Колька в самозабвении счастья похлопал Джаванара по коленке — ничего, парень, живем! Бедняга просиял, и Колька с раскаянием осознал, что он–то их сторонится. Хорошие какие люди!

Он зарылся руками по плечи, пытаясь определить, где верх, где низ. Для старта это безразлично, кресла можно крутить в подвесках под любым углом, лишь на автомате надо поставить отвес… Только не перевалилась бы она набок, тогда оба люка окажутся на глубине. Как бы не осела при рытье, бомба… Вес–то изрядный.

Джаванар коснулся его головы и показал: «В тень, в тень, голову напечет». Колька отмахнулся — весь потный, горячий, в колючей земле. Прикрыв голову руками, ждал. Старик ушел, наверное, за лопатами, мотыгами. На свою сторону, конечно. Колька теперь понимал, что сверхгорилла, будь она неладна, явилась с той, чужой стороны. Он старался не думать о «Криоляторе» и отвлекал себя рассуждениями — вот смотрите, сию секунду парень трясся, где его баросфера, а когда нашлась, стал беспокоиться о следующем беспокойстве, а если энергия окажется па месте — начнет волноваться, чтобы не утекла до послезавтра…

Любопытно, зачем се зарыли? Инстинкт, убирают все, лежащее на земле? Падаль, например. «Если такая гориллища подохнет, — думал Колька, — тоже работка приличная ее закопать. Сколько она может весить? Скажем, три метра ростом. С учетом большей массивности, можно принять, что вдвое выше среднего человека. Семьдесят килограммов в кубе…»

— Ой, — сказал Колька. Получалось триста тонн горилльего веса, и он со скрипом сообразил, что в куб возводится коэффициент разницы в росте — двойка. То есть надо семьдесят килограммов помножить на двойку в кубе, будет пятьсот шестьдесят килограммов. Все равна — прилично. Еще как прилично…

Из леса вышел Брахак, волоча за ногу гигантского крота, как плюшевую игрушку. Крот притворялся, что потерял сознание от грубого обращения. Его коллеги топали следом и взволнованно пищали. Старик прошагал к баросфере и сунул зверя мордой под скобу. Крот уставился на него красными глазками — нос наполовину в земле. Брахак сдвинул ноги, взмахнул правой рукой — крот, виляя широким черным задом, бросился окапывать баросферу. Подковыляли еще два и нырнули следом за вожаком.

Брахак вернулся в тень, присел под деревом. Колька ждал — с чудным чувством, которое он не мог бы выразить, хоть вы его зарежьте. Если бы старик приказал дереву выкопаться из земли и перебраться на другое место, он бы не удивился, ей–богу…

Через полчаса кроты обнажили наполовину матовый шар с красными буквами «Пространство». Колька перебрался через метровый вал, кишащий жирными червяками, съехал вниз по скользкому металлу. Хозяева остались стоять у дерева.

Люк оказался над самой землей, но в удобном положении. Рафаила не придется поднимать, можно будет очень просто снести по откосу и вдвинуть в люк на носилках. Он отвалил крышку и, повинуясь внезапному импульсу, поманил людей к себе. Брахак взял у охотника шапочку и пошел к нему. Колька жестом пригласил его внутрь. «Пойдешь, не забоишься?»

Брахак, странно улыбаясь, потрогал холодную сталь, кивнул. Колька полез первым — вперед ногами. Со спинки своего кресла перебрался на Рафкино, так что приборы «Криолятора» оказались у него под носом.