У меня к вам несколько вопросов

Кое-что для вас, мистер Блох: на слушании по ходатайству о пересмотре дела — самой затяжной из всех возможных тяжб — снимается презумпция невиновности. На стороне защиты лежит обязанность доказать, что новые доказательства достаточно убедительны, чтобы поставить под серьезное сомнение обоснованность первоначального вердикта — другими словами, доказать, что ни один разумный суд присяжных не вынесет теперь обвинительного приговора. По этой причине защита выступает первой. В идеале мы стремимся к тому, чтобы судья отменил обвинительный приговор, но это не означало бы, что Омар выйдет на свободу; это означало бы возвращение к исходной точке, как если бы он только недавно был арестован по подозрению в убийстве Талии. Если штат после этого не прекратит дело, это будет означать новый судебный процесс, в ходе которого Омар снова будет невиновен, пока его вина не будет доказана. Такие случаи крайне редки.

Я задержалась на крыльце, оглянувшись на городскую площадь. Вот и здание суда, с двумя отдельными группами людей в разноцветных пальто, поднимающимися по широким ступеням. Всего один новостной фургон плюс гигантский грузовик судебного телевидения, вокруг них ничего не происходит. Я сделала вид, что интересуюсь табличкой у двери (как оказалось, отель был основан в 1762 году и перестроен после пожара), чтобы осмотреть вестибюль. Не считая одной пожилой пары, там было пусто. Я ступила на ковер, который, возможно, когда-то был красным. Он покрывал круто скошенный пол; если бы я убрала руку с ручки чемодана, пока ждала у стойки регистрации, он мог бы укатиться.

В телефоне у меня было стопицот сообщений.

Фрэн написала «Добро пожаловать» с перевернутым смайликом. Я выслала ей фото своей физиономии: растрепанные в самолете волосы, очки вместо линз, тканевая маска с мелкими папоротниками — уже пару недель как необязательная, но дающая мне, помимо защиты от бактерий, приятную анонимность. Я написала: «Моя хитрая маскировка». Как бы я ни планировала оставаться за рамками подкаста, у меня не всегда это получалось.

Лео, которому уже одиннадцать, спрашивал, не забыла ли я купить батарейки для его дрона и если не забыла, то где они.

Ольха написал: «Ваш самолет приземлился? Добро пожаловать в Керн Вегас!» (Я ответила: «Ага, но помни, нам вообще-то не положено переписываться!») Технически Ольха был представителем прессы, и было бы нехорошо, если бы я общалась с ним. Бритт между тем была еще и свидетелем защиты и не могла разговаривать об этом деле ни с кем из нас.

Джефф Ричлер, которого не вызывали в суд, думал о том, чтобы прилететь: «Ты уже там? И другие там? Это больше напоминает „БОЛЬШОЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ“ [63] или вторую часть „ОНО“» Я отправила ему клоуна и шарик. Он написал: «Я это сделаю. Я могу устроить себе удлиненные выходные». Я не совсем понимала его порыв, но мне ужасно хотелось побыть в компании с кем-нибудь, с кем мне было бы можно поговорить. Он написал: «Я могу быть твоим личным судебным репортером». Я написала: «Ну уж нет, но будет прикольно повидаться!»

Мне нужно было сделать несколько звонков, но не раньше, чем я останусь одна в своем номере. Я должна была сообщить команде защиты, что я здесь, сообщить, что я высадилась и приняла меры к юридической самоизоляции.

Рябой подросток за стойкой спросил, как меня зовут, и когда я ему представилась, он ухмыльнулся.

— Я за вас, — прошептал он. После чего слишком долго сидел, щурясь в компьютер. Я повернулась так, чтобы видеть все пространство вестибюля.

Позади меня звякнул лифт, словно сосулькой по шее, я обернулась и увидела женщину, слишком молодую, чтобы быть кем-то из моих знакомых по Грэнби. Выйдя из лифта, она поправила ребенка в слинге.

— Вон там, за лифтами, тренажерный зал, — сказал дежурный. — Наш внутренний бассейн открыт, но вода холодновата.

Он сказал это на голубом глазу, как будто люди, собравшиеся на это конкретное слушание, были бы рады хорошенько искупаться. Он никак не объяснил наличие бассейна в отеле, который старше, чем вся эта страна, но судя по всему, это место основательно обустроили за последние десятилетия.

Он дал мне пароль от вайфая, вручил настоящий металлический ключ и сказал, что кнопка лифта может заедать. Я уже начала поворачиваться, но решила, что у меня есть шанс, поэтому наклонилась и прошептала:

— Можете сказать, сколько номеров забронировано?

— А, для… э-э… Прямо сейчас? Ну да, двенадцать.

— А адвокаты там есть?

Он покачал головой.

— Я думаю, что… что типа юридическая группа в основном в «Посольском люксе». Мой друг оттуда говорит, у них битком набито.

— Двенадцать. Вы не скажете мне, кто это, нет?

Я надеялась, что его заговорщицкий тон подразумевал, что он готов нарушить правила, но нет.

— Я вам… Что я могу сказать, — он тоже перешел на шепот, — это что я точно узнал некоторые имена.

[63] «Большое разочарование» (англ. The Big Chill) — американская трагикомедия 1983 года о том, как семь школьных друзей встречаются на похоронах своего восьмого друга, который покончил с собой, и энергично выясняют отношения.

2