У меня к вам несколько вопросов

— Ну, — сказала я, — никто не знает, кто он. Так что мы в безопасности.

Пожалуй, это была не самая обнадеживающая мысль.

Я подумала, что яд — это в вашем стиле. Больше, чем удушение, больше, чем черепно-мозговая травма. Яд вписывался в тот лукавый, ироничный, эстетичный пузырь, в котором вы расхаживали. Из вас бы вышел хороший злодей для «Театра мировых шедевров» [67].

Жасмин Уайлд в своем интервью говорила, что Джером в переносном смысле отравил ее. «Что он сделал, — говорила она, — так это отравил мой колодец».

[67] «Театр мировых шедевров» (англ. Masterpiece Theatre) — многосерийная телевизионная антология по мотивам мировой классики.

6

Голос Омара в подкасте скрипучий и глубокий — я бы его не узнала. Телефонная линия не из лучших, и слышен шум на заднем плане.

«Грэнби была хорошей работой, — говорит он. — Оглядываясь назад, я мог бы проработать там пять, шесть лет. А потом дальше, так ведь? Просто была бы такая работа».

«Здесь что замечаешь: последние люди и места, которые ты знал, они четче всего отпечатались в памяти. Я так хорошо помню Грэнби, потому что где я был с тех пор, кроме как здесь. В суде и здесь. Мозг новую инфу не получает. Я могу вам, например, сказать, где какой тренажер был в той качалке».

«Но ведь прошел миллион лет».

Ольха спрашивает, что он помнит о том вечере, когда умерла Талия.

«Да ничего такого. Копы столько спрашивали, и я знаю, что говорил им, когда память была свежей. В тот вечер я был у себя в кабинете. Приехал с выездной игры с женским хоккеем, их последняя игра в сезоне, звонил разным людям, заказывал форму, составлял табели рабочего времени для моих тренеров-практикантов. Немного радио послушал. Потом пошел домой, позвонил этой девушке, Мариссе, с которой встречался, мы поболтали где-то с часу ночи до двух. Она подтвердила в показаниях».

«Потом в суде они из этого раздули — что я позвонил ей в час. Говорят, я позвонил ей потому, что не мог заснуть, потому что мучила вина».

«На следующий день была суббота, и на работу мне было не надо. У нас был перерыв между спортивными сезонами — ни игр, ни встреч. Это один из моих немногих выходных за весь учебный год, так что я практически проспал весь день. На следующий день, в воскресенье, я встречаюсь с этой девушкой, Мариссой, потом иду к маме на обед, а когда возвращаюсь к себе, там стоит патрульная машина».

«Я, честно… малость травку выращивал, и это единственный закон, который я нарушил, не считая проезда на красный свет. Так что мне сразу на ум приходит. В этом, я решил, все дело».

«Они хотят, чтобы я проехал в участок в Грэнби, а зачем, не говорят. Что я теперь знаю, сразу проси адвоката, всегда. Но в то время я считал, ну нафиг. Особенно, когда сказали, в чем дело, и я понимаю, что это не травка. Мне страшно стало, как услышал об этом, об этой девочке, которую я как бы знал. Я думал, она классная, а она умерла такой молодой. Умерла на моем рабочем месте. Это пиздец».

«На первом раунде допроса они на расслабоне, они такие: „Мы просто хотим узнать, может, вы слышали что-нибудь“. А я ж не буду сразу: „Стоп, где мой адвокат?“ Словно ты заявляешь, что совершил что-то такое. А я не совершал».

«Это местная полиция. Полиция штата еще не подключилась. Я даже не уверен, когда они закончили аутопсию».

«Они в натуре такие спокойные, потому что на данный момент все еще думают, это несчастный случай по пьяни. Просто пытаются выяснить, как она попала в спортзал, просто составляют этот свой полицейский отчетик. И вполне логично, что это несчастный случай. Уверен, есть люди, для которых эти ребята ангелы, но я всякой хрени наслушался. Я был не учитель, так что они при мне все в открытую говорили. Просто выпивали, шалили — все, о чем вы можете подумать, — но ребятам же скучно в лесу, они при деньгах, творят всякую хрень».

«Короче, в понедельник я снова на работе, и все почти как обычно, только бассейн и задний коридор обтянуты лентой. Но в остальном ребята типа зависают в спортзале, пока их не выгоняют оттуда через пару дней».

«В начале следующей недели меня снова вызывают. На этот раз — полиция штата, и теперь нам всем уже известно, что что-то не сходится в смерти Талии. Они допрашивали школьников и учителей, это мне известно. Ну, окей, первый раз мне не понадобился адвокат — зачем он мне во второй раз? Мне говорят, надо кое-что прояснить. И начинается эта хрень, когда, что я ни скажу, они только качают головами и смотрят так неодобрительно. Меня уже подбешивает. Они уходят на час, потом опять приходят, спрашивают ту же бодягу по новой. Потом выдают две вещи. Говорят, по словам этих ребят, ты выращиваешь травку и продаешь ее. И еще ты сходил с ума по Талии Кит».