У меня к вам несколько вопросов

Еще одна теория с «Реддита» гласила, что это Робби убил Талию позже той ночью: якобы они выскользнули из своих общаг и встретились. «Он как раз такой тип, — написал некто. — Избалованный мальчишка, слетает с катушек, когда что-то не по его. Он выяснил, что она ебется с Омаром, и психанул». Это было невозможно по нескольким причинам, одна из которых заключалась в том, что мистер Дар, дежуривший в Ламбете, подтвердил: после регистрации Робби оставался в общей комнате до полуночи, играя в настольный футбол, вместо того чтобы быть наверху, в своей комнате. А мистер Дар был не из тех, кто рано ложится спать, полагаясь на дверную сигнализацию. Он, как известно, устанавливал карточный стол на лестничной площадке и просиживал за контрольными работами по истории на своем маленьком наблюдательном пункте до двух часов ночи.

Последние три снимка были сделаны в следующий вторник: Джимми сидит на полу в своей комнате — кругом белье, учебники и стыренная из столовой посуда — и уплетает булочку.

Я пропустила сообщение от Фрэн: «Ты где?? Я снаружи». И второе: «Ты спишь с этим парнем? Тащи сюда свою жопу». Я подскочила и стала причесываться. Мы договорились встретиться четверть часа назад. Я совсем забыла о времени.

#3: Робби Серено

Он раздвоился.

Есть Робби Серено, который идет на матрасную вечеринку, — он есть на фотографиях, проводит время с друзьями, возвращается в общежитие всего с двенадцатиминутным опозданием, приходит на завтрак следующим утром, веселится и ближе к вечеру узнает, как и все мы, что Талия мертва. Это Робби, который любит Талию, Робби, который будет хорошим отцом, учащим своих детей ходить на лыжах.

Но есть второй Робби, мажорный качок, — он получает все на блюдечке, не может контролировать свой гнев и кулаки, идет вразнос, когда выпьет. Это Робби, который встречается с Талией возле театра.

Первый Робби уходит с друзьями, тогда как второму Робби надо задать Талии вопросы о ее отношениях с вами. Он что-то заметил в тот вечер, когда заглянул за кулисы перед спектаклем. Увидел, как близко вы наклонились к Талии, как держали ее за локоть. Заметил, как она смотрела на вас исподлобья. Он остается за кулисами и пытается привлечь ее внимание во время ее сцены, поэтому она поворачивает к нему голову и произносит одними губами: «Что?» Он присоединяется к зрителям в зале и кипит от злости. К нему наклоняется Дориан и шепчет очередную шутку про Талию. «Твоя девушка не шлюха, — говорит он. — Она проститутка-волонтерка».

Как только спектакль кончается, Робби снова за кулисами, зовет Талию выйти. Он говорит: «Идем прогуляемся».

Он допрашивает ее, хочет знать о вас все. Он пьян. Среди зрителей по рукам ходили бутылки из-под минералки, полные дешевой водки, и Робби, известный выпивоха, не владеет собой. В то время как другой Робби потягивает свое первое пиво на матрасах, показывая в объектив знак мира, этот Робби уже перебрал.

Они заходят за спортзал, и Талия говорит ему, что ей некогда, потому что она хочет в туалет. Но он говорит ей, что туалет есть в спортзале. У него в кармане ключ от всех дверей, и задняя дверь открывается, хотя к ней нужен отдельный ключ. Сигнализация не срабатывает. (У Робби всегда все как по маслу.) Они идут через бассейн, тихо-тихо, и по коридору — не мимо кабинета Омара, у которого открыта дверь и горит свет, а прямо в женскую раздевалку, где Робби продолжает задавать вопросы, даже пока Талия писает.

Она так долго не выходит, что он заходит в душевую в одежде и открывает воду. Должно быть, он ненадолго заснул, привалившись к стене, потому что Талия уже рядом, хлопает его по щеке, велит просыпаться.

Раз уж они в душевой, можно и сексом заняться, и он пытается стянуть с нее мокрую одежду.

Она злится на него и визжит, сопротивляется. Слишком шумит. Он спрашивает, почему она не хочет секса, не потому ли, что уже занималась сексом сегодня, не с вами ли.

Она говорит ему, что он идиот, и пытается выйти из душевой.

Этот Робби хватает Талию за шею, встряхивает ее, просто хочет вытрясти дурь из нее, ему нужно стукануть ее обо что-то твердое, об эту влажную скользкую стену, и он чувствует себя как животное, как когда летит на лыжах с холма, когда мускулы горят огнем, когда его тело словно машина. Он не говорит телу, что делать, оно само знает, оно следует лыжне, следует гравитации, и так же он действует сейчас, следует гравитации, пока Талия не пускает пузыри, закатывая глаза. Она соскальзывает на пол, а вода смывает кровь со стены — красное становится розовым и исчезает.

Робби трезвеет, или по крайней мере туман перед глазами рассеивается, и он понимает, что надо привести все в порядок. Не ее — с ней уже всё, она лежит и дергается, как под током, — а весь этот бардак, как в плохом кино, все, что на него свалилось.