У народов Восточной Африки

Народ с энтузиазмом трудится на благо своей освобожденной страны. Путешественник, который сегодня прочитает книгу В. Корабевича и вслед за тем посетит Танганьику, многого не узнает в ней. Новое правительство решительно проводит африканизацию государственного аппарата, и вместо чиновников англичан путешественника почти повсюду встретят молодые африканские деятели — комиссары областей и районов. Правительство лишило вождей племен всех административных функций, нанеся тем самым сильный удар по родоплеменному строю. Повсеместно возникают сбытовые и производственные кооперативы, общества по совместной обработке земли.

Разработан и воплощается в жизнь пятилетний план экономического развития страны, создана единая школьная система. Весной 1964 года Танганьика объединилась с Занзибаром в единое государство (с октября 1964 года — Танзания).

Перед народом Танзании стоят труднейшие задачи. Страна еще остается в экономических тисках империализма. Не решен пока и вопрос о выборе основного пути развития республики. Провозглашенный руководителями ТАНУ социализм весьма отличается от научного социализма, ибо предусматривает сохранение частной собственности на орудия и средства производства.

Вопрос о дальнейших путях развития решит сам народ Танзании. Его упорная борьба за независимость против колониализма завоевала ему симпатии народов всех стран. Советский Союз, установивший в 1961 году дипломатические отношения с Танганьикой, в 1963 году заключил с ней соглашение о торговле и культурном сотрудничестве. Дружеские отношения Советский Союз сохраняет и с Объединенной Республикой Танзанией.

* * *

На континенте, где в год путешествия В. Корабевича независимые государства были лишь островками в колониальном мире, теперь островками стали последние колониальные территории европейских держав. Но в то же время нельзя забывать, что легче добиться политической независимости, чем коренным образом преобразовать социально-экономическую структуру страны Поэтому книга В. Корабевича с ее чисто «этнографической» направленностью сохраняет свое значение и сегодня. Следует, правда, иметь в виду, что автор не всегда точен в своих определениях и терминологии. Мы можем встретить в книге вождей, которых автор именует «королями», народы, названные племенами, и т. п. Однако детали быта и обычаи народов Восточной Африки, о которых рассказывает путешественник, представляют интерес для тех, кто изучает историю и современную жизнь огромного и многообразного «черного континента».

И. Ходош

ДАР-ЭС-САЛАМ

Уже два месяца я являюсь так называемым этнографическим коллекционером, или экспертом по африканскому искусству, образцы которого собираю официально для музея в Танганьике, а неофициально — для Музея национальных культур в Млочинах под Варшавой, Итак, я исследую Восточную Африку вдоль и поперек, заглядывая в самые дикие ее уголки.

К сожалению, музей в Танганьике не располагает автомобилем, и я вынужден путешествовать как придется — то пешком, то на велосипеде, иногда на попутной машине, кое-где даже поездом.

Работа захватывающе интересна: снимаю серьги с местных жителей, подкупаю факиров, чтобы добыть их талисманы, пробираюсь сквозь заросли джунглей по следам тайных ритуальных танцев.

Весь сегодняшний день я провел в подготовке к очередной вылазке. Изучал карту, наметил путь, рассчитанный на несколько месяцев. Основная цель моих скитаний— выяснить историю происхождения таинственной маски, которая находится в нашем музее. Никто ничего не может о ней рассказать. Несколько лет назад пришла по почте анонимная посылка. Кто ее прислал и откуда? Эту загадку я и должен разгадать.

Вечером, устав от работы, я вышел из здания музея и не торопясь направился к берегу моря.

Солнце только что зашло. Со стороны океана подул легкий ветерок. Несколько пароходов застыло в ожидании разрешения на въезд в залив. Зажглись огни. Светящиеся зигзагообразные полосы легли на светлую зелень воды и сразу же погрузились в прибрежную муть.

Здесь мне делать нечего. По инерции поворачиваю в сторону города. Полная луна льет свой свет сквозь плюмажи пальм, их разлапистые тени ложатся на асфальтированный тротуар. Приятная прохлада океана сюда не доходит. Сразу становится душно и жарко. У местных жителей я научился ходить не спеша. Я бесцельно бреду, медленно переставляя ноги. Строительство этой стороны Дар-эс-Салама еще не закончено, повсюду возвышаются несимметричные стены рождающегося города. Я направляюсь к виднеющимся вдали пятнам зелени. Там ютится беднота, там нет ни магазинных витрин, ни света фонарей. Постепенно дома утрачивают свой столичный вид, все чаще перемежаясь с полуразрушенными хижинами. Во дворах разведены очаги. На них готовится пища, а вокруг движутся пурпурные тени.

Неожиданно я услышал приглушенный, но хорошо знакомый, басовитый звук барабанов. Я остановился, прислушался. Звук доносился из боковой улочки. Это не был ночной телеграф, барабан выбивал обычный ритм танца. «Пойду посмотрю», — решил я.