У нас будет ребёнок!

Я слышала, как Олег открывает тяжелую стеклянную дверь клиники, многократное «Доброе утро» от охранника, секретарши, врачей и медсестер, оказавшихся рядом. Но главное, что я слышала, – равнодушие звенящих льдинок в его голосе.

– Значит, не беременна… – растерянно подтвердила я сама себе диагноз.

– Ни в коем случае. Но не переживай, – быстро проговорил Олег и отключился.

Я и не переживала. Только больше не смогла видеть Олега. Да, он был во всем прав… Но как-то не по-человечески.

Больше я старалась с Олегом не встречаться, хотя столкновения были неизбежны, мы вместе учились в Пироговке. Олег искренне удивлялся моему внезапному равнодушию к его блистательной персоне.

В октябре я взяла академический отпуск и последние семь лет там не показывалась.

Станция «Академическая». Открыта тогда же и так же, как и «Профсоюзная». Тоже сорок колонн и заложение всего 8,5 метра…

Про архитекторов и читать неинтересно.

Эта станция раньше тоже сильно смахивала на общественное учреждение. Но после ремонта несколько лет назад сменила облицовку на серо-синюю и приобрела хоть какую-то индивидуальность… Меня тошнит или так только кажется?

Мы, то есть я и наш с Егором ребенок внутри меня, прислушались к себе и решили, что на этот раз все обойдется и не нужно выскакивать на станции, пытаясь справиться с токсикозом.

Через неделю у нас с Егором свадьба. К ней я готовилась самым необычным среди моих знакомых способом – перешивала платье. Пришпандоривала к подолу рюшечки и воланы и вставляла на спине и на груди плотный ажур по десять сантиметров с каждой стороны.

Платье мне достала институтская подруга Алена, выпросив его у соседки, которая давно предлагала его хоть кому-нибудь. Соседка растолстела и видеть у себя в доме осколки былой стройности не желала, дочери старомодное платье не понравилось, а внучке оно точно не пригодится в ближайшие двадцать лет, ей только два годика.

И вот сегодня утром, который день подряд, я переделывала свадебное платье на своем седьмом месяце беременности, полусидя в больничной кровати.

В коридоре нашего этажа раздались шаги, и именно в этот момент я, приложив руку к горлу, поднялась с кровати и направилась к туалету. В дверях столкнулась с Егором и быстро обошла его.

Наклонившись над фаянсовым сантехническим изделием, я услышала, как из палаты громкий голос молоденькой соседки Евгении сообщал другой соседке, только вчера появившейся в Центре:

– Жених пришел. А у Катьки на него аллергия.

– Токсикоз поздних сроков беременности, – твердо объяснила тридцатилетняя Юлия, похожая на библиотекаршу в третьем поколении.

– Нет, у нее аллергия. – Отдышавшись, я слушала голос Евгении и ужасалась. Они говорили в присутствии моего Егора.

– Токсикоза у нее нет, метет все подряд в больничной столовой. И что принесут родственники, тоже метет, – говорила Евгения и с хрустом ела яблоко, как ей от тошноты рекомендовала наша лечащая врач. – Даже может соленым огурцом доставать из банки клубничное варенье.

– Меня сейчас стошнит, – строго заявила «библиотекарша».

– Ей хуже, – услышала я, чистя зубы, веселый комментарий Евгении.

Мой жених Егор необыкновенно обаятельный. Стройный, темноволосый, с крепкими губами, с рыжинкой в бороде при небритости и с нереально ярко-синими глазами. Ростом он метр восемьдесят, возраст двадцать пять лет. Но! Он на пять лет младше меня и на десять сантиметров ниже ростом. Фактом, что жена старше мужа, сейчас никого не удивишь, это даже стало нормой, а вот рост не замаскируешь. Ну вот так вот у нас получилось…

Пока рассерженный Егор вынимал из тумбочки мои вещи и складывал в свою спортивную сумку, в палату зашел Олег и принялся ревниво рассматривать моего жениха. Не зная о наших прежних отношениях, Егор все-таки с неприязнью оглядел Олега, одетого в зеленую медицинскую форму:

– Что, у Кати какие-то осложнения? – встревожился он.

– Нет, – замялся Олег. – Я из другого отделения, хотел перед выпиской проверить, нет ли у пациентки приступов тахикардии.

– Нету, – радостно заявила я. – Сердце бьется пламенным мотором.

– Ну, дай бог, дай бог, – пробормотал Олег и вышел из палаты.

– Чего это он? – удивился Егор, помогая мне надеть кофту.

– Это наш кардиолог, – вместо меня ответила Евгения, грызя яблоко. – Он очень внимательный. Особенно к незамужним пациенткам.

Я промолчала. Именно Олег устроил меня в бюджетную, а не в платную палату Центра «Мать и дитя». Я не хотела к нему обращаться, но мама не постеснялась, позвонила ему после моего очередного обморока в больнице, где я лежала на сохранении.

Через три часа я оказалась в отделении сохранения беременности и усиленно дышала «правильным» кислородом в палате с соседкой Евгенией, сочувственно на меня глядящей и доедающей пятое за день яблоко. И, пролежав и просохраняясь тут положенное время, я, наконец, покинула эти стены.

…В окнах вагона после темноты тоннеля замелькала следующая станция.