У нас в Заримании (СИ)

Николая уже начало тошнить от Степы. Хотелось послать говнюка куда подальше и забыть о его существовании.

«Вот зачем я его вытащил из-за досок? Сидел бы он там и дальше…»

У прево все прошло быстро и гладко. Николай заплатил сорок крон убытков корчмарю Кирту и десять крон судье — судебную пошлину. В доме судьи Степа был тихий как мышка, лишнего слова не мог выдать. Вышел на улицу свободным человеком и расслабился.

— Закурить бы…

— Табака здесь нет.

— Да, знаю я…Колян, у тебя пара крон не завалялась, похмелиться бы надо… Сердце, чую, прихватывает…

Николай цапнул Степу за воротник и прижал к стене дома.

— Ну ты фрукт! Я на тебя за два дня всю зарплату месячную спустил! Может мне за тобой весь день ходить и сопли вытирать?!

— Ты чего, зема?

— Ты мне должен сто крон!

— Да отдам я все, чего ты разозлился?! Не психуй, братан!

— Пошли!

Николай притащил Степу на причал где обычно всегда можно нанять йомпа.

У причалов лед уже схватился, а дальше метрах в десяти парила темная вода. Только два йомпа еще не вытащили свои лодочки на зимовку, а сидели, кутаясь в вязаные шарфы, время от времени веслом обламывая лед от бортов.

Противоположный берег фьорда за морозной дымкой совсем не виден.

За перевозку к кварталу оружейников йомп запросил вместо обычной кроны-две.

— С чего бы такая разница?

— Фьорд замерзает, обратного попутчика не найти оттуда, вот и цена такая.

— Дальше вода чистая же.

— У оружейников у причалов, небось, все сковало. Все руки отобьешь пока лед продолбишь. Повезу только за две кроны.

— Эй, мужик, а морда не треснет? — осведомился Степа.

— Как у тебя что ли?

— Ты че сказал? … ты че сказал, повтори!

— Степа, уймись!

Йомп не уступал, и Николай согласился на две кроны.

Степа всю дорогу сидел как нахохлившийся мерзлый воробей и помалкивал.

А Николай ломал голову, как уговорить Герта взять Степу в работники и на постой.

Вопреки ожиданиям ледок у пристани Герта был разбит. С баркаса на пристань перегружали мешки с углем. Герт Ватур без шапки и в тулупчике на распашку стоял рядом, считал мешки.

— Доброго дня, мастер!

— И тебе доброго, Николас. Кого привез с собой?

— Это — Степан, он родом оттуда, откуда и я.

Ему нужна работа чтобы в Норведены осесть. Поможешь?

— Хлипкий он чтобы слитки таскать да меха качать.

Степа ухмыльнулся.

— Может на спор кто кого перепьет?

— Ого?! Так ты по выпивке мастер? — сощурился Герт.

— Он шустрый и крепкий и по металлу может работать. — Тут же вклинился Николай.

— Ну, пойдем, посмотрим, чего умеешь.

Степа ухмыльнулся.

— Пожрать бы сначала?

Степу отвели на кухню, кормить, а Николай и Герт сели на лавке на пристани.

— Чего это он с побитой мордой?

— Упал в корчме.

— Ага, бывает…

Николай тут же решился умаслить мастера и выложил свою идею про коньки на сапогах.

Герт почесал бороду.

— Мысль хороша, а вот как покупать будут? Да и не мое это дело, не оружейное.

— Ты получишь прибыль, гильдия получит прибыль. Кому плохо?

В Норведене есть патенты?

— Это что за звери?

Николай рассказал по патентное право и по копирайт.

— У нас это по-другому зовется: «гильдейская привилегия» — это когда новинку, какую придумаешь, первый год только ты можешь ее делать и продавать, а остальные с твоего согласия.

— Как фламберг?

Герт крякнул и взглянул остро.

— Намекаешь, что я должен с тобой поделиться?

— Возьми Степу к себе в подмастерья, и забудем про фламберг.

Герт почесал бороду и протянул мозолистую руку.

— Согласен. По рукам?

Тот же йомп отвез Николая обратно в город. По пути встретились только два рыбацких баркаса. Дымка над фьордом постепенно сгущалась.

— Холодно сегодня.

— Разве это холод? Вот через месяц будет настоящий холод. Сегодня лодку отправлю в сарай до весны. Сам увидишь — ночью весь фьорд скует морозом.

Мороз действительно крепчал, и у причалов опять пришлось пробивать лед веслом.

Но мороза Николай не замечал, потому что его мысли занимала Доминика Гарра.

На вечерней службе в соборе она будет петь, и он услышит ее!

Он пришел в казарму, умылся, сменил нижнюю рубашку, причесался. Хорошо, что бриться не надо.

В Норведене все мужчины ходили с бородами, только время от времени подравнивая их у цирюльника. Норведенские цирюльники относились к гильдии лекарей и потому занимались не только стрижкой волос, но и аптечным делом и зубодерством.

Время тянулось медленно. Николай умирал от скуки в одиночестве. Сослуживцы из его пятерки ушли наверно в корчму. Простые люди — простые развлечения.

Сидел он у заиндевевшего окна, дышал в глазок и ждал вечера. Единственное узкое окно в комнате было застеклено кружками мутного стекла, заправленными в свинцовый переплет. Через эти стекляшки и в теплое время ничего не разглядеть.

«Знал бы я способ делать оконное стекло прозрачное, разбогател бы!»

Николай вспомнил про лыжи и оживился. Заказать столяру пару и как выпадет снег выйти на трассу? Есть же тут подходящие склоны. Он ногтем на инее начал набрасывать вариант креплений для лыж… Найти бы бамбук для палок.

Вспомнил бамбуковые рощи гоблинов.

«Там было жарко, не то, что здесь».

Поежился от сквозняка. Пора было закрывать внутренний ставень и зажигать свечу.