У неё была слишком хорошая память

Маргарет мысленно повторяла эту жизненную схему, в которой ничего не менялось, поджидая своего жениха у входа в агентство Кука, чтобы вместе провести вечер. Несмотря на то, что Джек в своем агентстве целый день разрабатывал планы путешествий, беседовал с людьми, которые назавтра садились в самолеты и направлялись на пышное празднование Страстной недели в Севилью или фотографировать пирамиды и карнавал в Рио-де-Жанейро, он нигде не бывал и мечтал когда-нибудь уехать из Лондона в залитые солнцем края; Маргарет не испытывала никакого желания путешествовать, даже недолго. Она даже не задумывалась, любила ли Лондон или нет. Родители сказали ей; что Англия — лучшая в мире страна, она поверила в это и никогда не подвергала это сомнению. Когда жених с воодушевлением рассказывал ей об экзотических блюдах, которые можно отведать в том или ином уголке земного шара, она начинала прозаически доказывать превосходство филе скумбрии в разноцветных баночках фирмы «Эверэйдж». Ларсон очень любил Маргарет и решил, быть может, неосторожно, не обращать внимания на то, что она не разделяла его воодушевления и полета фантазии.

Когда он подошел так близко, что она могла разглядеть выражение его лица, она сразу поняла, что что-то было неладно. По правде говоря, она заметила это уже несколько дней тому назад. Джек, у которого всегда было хорошее настроение, совершенно изменился, часто, находясь рядом с ней, он надолго замолкал. Не желая резко подталкивать его, Маргарет, ждала, пока он сам заговорит, но надежды её не оправдывались, и она начинала испытывать скорее раздражение, чем тревогу. Ларсон вяло ответил на ее ласковое «Здравствуй», и она поняла, что он сделал усилие, чтобы улыбнуться. Взяв под руку, он повел ее в Пикадилли, где, как обычно; они стали рассматривать богатые витрины магазинов. Когда они шли по Хэймаркет, Маргарет решила сообщить своему спутнику важное решение, которое она недавно приняла.

— Знаешь, Джек, я решила покрасить кухню в светло-зеленый цвет. Что ты об этом скажешь?

Она предвидела возражение, потому что Ларсон не любил зеленый цвет, предпочитая ему желтый, но он и бровью не повел, и у неё создалось впечатление, что он ничего не слышал. Это было слишком. Уязвленная, она сердито замолчала, но Ларсон, по-видимому, не обратил на это никакого внимания. Она резко остановилась и спросила с досадой:

— Джек, что, в конце концов, происходит? С тех пор как мы

встретились, мы не произнесли и десяти фраз. Ты даже не слушаешь, что я тебе говорю о нашей будущей квартире!

Он покраснел, что с ним случалось всегда, когда он сознавал свою ошибку.

— Извини меня, дорогая, но... но я очень расстроен.

— И... ты не хочешь мне рассказать?

— Дело в том, что... я не хотел бы огорчать тебя.

— Все, что тебя расстраивает, касается меня тоже, ты это хорошо знаешь!

Они пошли еще немного молча, и только тогда, когда вышли на Стрэнд, он решился:

— Ты права, Маргарет, я должен все тебе рассказать. Надеюсь, ты поймешь и поможешь мне.

У неё легонько кольнуло сердце, как случалось всегда, когда происходили непредвиденные события, которые она ненавидела из-за того, что они нарушали привычный ритм жизни, но замужество — как учили ее родители — предполагало много таких событий. Раньше, чем обычно, они вошли в чайную и устроились в уголке.

— Это все из-за убитой девушки...

Она вспыхнула.

— Но почему это должно тебя касаться?

— Конечно, нет, но теперь, когда они убедились в невиновности Мориса, им все кажется, что убийцей является один из завсегдатаев «Еловой шишки». И особенно на этом настаивает старший инспектор Морган, помнишь, я тебе часто о нем говорил...

— И что же?

— Они копаются в нашей личной жизни, и я не удивлюсь, если е тобой тоже захотят поговорить...

— Со мной? Почему со мной? Я никогда не встречалась с этой девушкой и не бывала в «Еловой шишке», куда ты тоже больше не пойдешь, когда женишься, верно?

— Обещаю тебе, Маргарет. Но в настоящее время я не должен прекращать туда ходить, иначе это вызовет подозрение.

— Подозрение?

Она ничего не понимала. На ее ровной и прекрасной жизненной дороге не было места для ужасов, и она не могла предположить, почему Джека так занимала эта мрачная история, которая не касалась ни его, ни ее, о которой ей и думать не хотелось.

— Послушай, дорогая... Сделай усилие! Постарайся представить себе, что для полиции я ничем не отличаюсь от других, она может предположить, что я способен ограбить кого-нибудь, убить...

— О! Это так низко!

– Конечно, но так случается.

— Во всяком случае, Джек, ты можешь доказать, что не был знаком с этой девушкой и, следовательно, у тебя не было никакой причины, чтобы... сделать с ней то, что сделали!

— Причины всегда найдутся. Дорогая, им нужно несопоставимое алиби.

— Алиби?

— Доказать, что в момент преступления я был в другом месте.

— В котором часу это... это случилось?

— Мне кажется, между семнадцатью и девятнадцатью часами.

— Так ты был в своем агентстве?

Вот тут-то наступал самый трудный момент. Ларсон взглянул на девушку. Как она воспримет то, что он должен ей сказать?

— Нет, Маргарет... Я там не был.