У него цвет глаз фиалковый.

Тем временем Даниил очнулся и в недоумении осмотрелся. Пирхи, как и прежде спала на кровати, абсолютно живая и красивая. Он с облегчением вздохнул и поплелся на кухню, чтобы выпить воды и привести себя в чувство от увиденного кошмара. Он понял, что инквизитор не хочет оставлять его в покое. Он грозно прорычал в пустое пространство в коридоре по пути на кухню:

— Тебе не сломить меня, я доберусь до тебя, и тогда посмотрим, кто настоящий вершитель судеб.

Пирхи, воспользовавшись его отсутствием, быстро вскочила и достала снотворные таблетки, которые были предназначены на случай страшных снов. Их главным сюжетом были истории, описанные Даниилом в своем дневнике. Пирхи трясущимися руками запила две таблетки, расплескивая воду на пижаму и на толстый ковер под ногами.

Когда успокоившийся Даниил вернулся в спальню через 10 минут, Пирхи ровно и спокойно дышала во сне. Он лег в кровать и с нежностью обнял свою жену: ему стало очень жаль ее после всего, что преподнесло ему больное воображение. На следующее утро Пирхи ни чем не выдала своего волнения, но и не захотела жить отдельно от Даниила. Стоило ему только посмотреть на нее, как она растворялась полностью в нем, и наслаждалась своей опасной любовью к нему.

Даниил спал хорошо. Ему приснилось, что он сидел на берегу лесной реки зеленого цвета и рассматривал на поверхности воды небольшую рябь, которая постепенно изменилась и приняла черты лица Веред. Она улыбалась своей колдовской улыбкой, глядя ему в глаза, а потом, как в замедленном фильме, встряхивала головой, и на ее лицо падали длинные черные кудряшки — пружинки.

Когда Пирхи уехала в 10 утра по разным магазинам, Даниил написал Веред в скайпе:

«Если лесная нимфа Веред не против, я приглашаю ее на свидание в Центральный парк. Ответь мне, в какой день и в какое время я должен ждать тебя у скалы «Umpire Rock» (Ампайер Рок), напомню, это на 61-й улице с юго-западного входа. Твой звездный скиталец».

Веред назначила время — 2 часа дня. Она намного раньше пришла в парк и была захвачена окружающей ее красотой. В Нью-Йорке была осень. Центральный парк осенью представляет из себя то, что не передается прозой: необходимо говорить о нем стихами, слагать поэмы и петь романтические серенады. Когда еще, если не осенью, можно встретить эту непередаваемую симфонию красок, захвативших деревья, цветы и траву?

Веред не чувствовала грусти, которую у многих людей вызывает пора увядания.

«Это не увядание», — подумала она. — «Это маленькая жизнь перед смертью — яркая и красивая. 26 тысяч деревьев расцветают здесь каждую осень, заставляя задуматься о быстротечности красоты и жизни. Но красота не дает печалиться, она может вызывать только восхищение».

Откуда пришел во-о-н тот вяз, с бурой потрескавшейся корой и темно — красной листвой? Он так быстро шел, что, устав, застыл на месте, вцепившись в землю когтистыми корнями — пальцами, чтобы не упасть. Рядом с ним еще два жилистых сородича, со скрюченными руками — ветками, абсолютно голых и почти черных на фоне пышной кроны из золотой листвы другого вяза, насквозь освещенной солнцем.

В самом сердце парка, в его центре, от 66-й  до 72-й улицы существует удивительная по своей торжественной красоте аллея Mall (Молл). Дорожка усыпана красными листьями, упавшими с высоких вязов, высаженных вдоль аллеи. Эти могучие вязы считаются самыми высокими в Северной Америке.

Хрупкие тоненькие яблоньки с неестественно алой листвой кострами вспыхивают среди темно — зеленых елей, неожиданно добавляя «не осеннего» цвета в оттенки желто — красного буйства осени. Таинственная темнота в глубине хвойных ветвей пахнет смолой и древней былью.

Рядом с яблоней и елью — американский клен в своем красно — желто — оранжевом великолепии. Редко кто не собирал его восхитительно красивые резные листья на осенних аллеях парка, хотя бы в детстве. Из — за клена выглядывает бледно — золотистая лиственница.

С ухоженных газонов с любопытством посматривают на прохожих опушенные стрельчатыми лепестками — ресницами хризантемы. Их аромат, соединивший запах свежей зелени и мяты, похож на изысканные духи.

Красавцы бархатцы — лимонно — желтые и оранжевые шары сплошным ковром устилающие края клумб вдоль аллей, поражают своим насыщенным цветом и напоминают бархатные солнца без лучей.

Когда Веред прибыла на место встречи, там было несколько туристов, которые сидели на широкой и волнистой поверхности синеватой скалы «Umpire Rock». Солнце серебрило слюду, обсыпавшую скалу крошкой.

Веред взволнованно окинула взглядом окрестности и увидела Его. Он был высокого роста, широкоплечий, с длинными золотыми локонами волос. Веред помнила, что Чужой подчеркнул деталь своей внешности: короткие волосы. Но она узнала бы его и с другим цветом волос и в любой одежде, его силуэт в темной комнате накрепко впечатался в ее память.