У него цвет глаз фиалковый.

Теперь же его привычного высокомерия заметно поубавилось: он боялся, что его последние слова в скайпе выглядят смешно. Сможет ли он влюбить в себя эту запутавшуюся в фантастических мечтах женщину? Он напомнил себе, что знакомство с ней нужно ему для создания фотографии смерти, но не смог представить ее мертвой: ее захватывающая увлеченность, обаятельная улыбка, зажигавшая светом ее глаза, мелодичный голос, похожий на звук китайских колокольчиков, все это заинтриговало его своей необычностью. Никто из тех людей, с которыми он общался каждый день, не говорили ему о тайнах ночного леса и искрах костра. Разве что о барбекю в викенд на озере. Возможно, она чем — то напомнила ему прекрасную и неукротимую, как снежный вихрь, гонщицу Вивьен, которая пренебрегла его любовью.

Даниил был просто околдован простой обаятельной девушкой. Она очень отличалась от нарядных женщин из его жизни, с модными прическами и умело нанесенной косметикой. Его художественное воображение начало формировать ее образ, рисующий Веред в виде первобытной женщины с запутанными миниатюрными локонами до щиколоток. Ее звали Дриада (лесная нимфа). Лицо Дриады, вымазанное сажей от костра, который она поддерживала в пещере, отдаленной от соплеменников, представлялось ему красивее искусственных лиц окружавших его женщин. Она была оракулом, и ее пещера была украшена разномастными бубнами неправильной прямоугольной формы, шкурами зверей и засушенными частями их тел. Бусы из ягод украшали пещеру. А на самой главной стене красовалась выведенная известняком карта звездного неба. Кусочком красной глины была обозначена галактика, в которой жил ясноглазый пришелец, тайно посещавший ее в безлунные ночи. Он рассказывал любознательной прорицательнице о будущем ее планеты, о технических открытиях и учил примитивным методам медицины, которыми она лечила своих людей. Он обещал ей, что в будущем, когда Земля изменится, а сама она проживет несколько земных жизней, он снова посетит ее и напомнит ей об их любви, — ведь представители его расы живут много тысяч лет по земному летоисчислению. Даниил представил себе, что этот пришелец — он сам. Он понял, что легко поверить в любую сладкую сказку, если с первого взгляда неожиданно влюбишься в женщину. Он чувствовал себя готовым предстать перед ней в любой, даже в самой глупой или несуразной роли, лишь бы таинственная жительница Вековечного Леса полюбила его. Он не знал, что Веред и так уже полюбила его, не боясь того, что он может оказаться не пришельцем, а земным парнем.

Даниил пошел в спальню к жене. Пирхи ждала его и не спала, но притворилась спящей, подсматривая за ним сквозь полуприкрытые ресницы. Даниил остановился перед кроватью и посмотрел на жену, красиво вытянувшую тело и обхватившую голову руками. В его мозгу произошел какой-то сбой и перед глазами замелькали кадры жутких видений. Он увидел, что на ее руках не красная ткань пижамы, но — алая горячая кровь, именно горячая, подумал он. Эта кровь заливала черные локоны и белую наволочку подушки. Рот ее исказился в уродливой гримасе ужаса, она кричала. Ее крик пронзал его мозг наподобие острия кинжала. Инквизитор в огненно-красной мантии приблизился к Пирхи и приложил раскаленное докрасна железо к ее щеке. Лицо мгновенно опухло страшной розовой раной, а Пирхи потеряла сознание. Инквизитор потащил ее тело к пылавшему выше человеческого роста костру. Он швырнул ее в огонь, и пламя охватило ее прекрасные волосы и шелковую пижаму. Запахло горелой плотью. Пирхи, у него на глазах, исчезала в безжалостном огне. Густой черный дым мешал ему смотреть. Даниил кинулся к костру, но Пирхи там уже не было, ветер разносил серый пепел с затухающих углей. Данил сделал рывок вправо и протянул руку к инквизитору, пытаясь крепко схватить негодяя, но его рука прошла по воздуху, не коснувшись никого. Более того, он увидел, что раскаленное железо держит он сам, а красная мантия надета на нем. Он и есть иквизитор! Эта догадка добила его. Даниил отшвырнул железяку и застонал, закрыв лицо руками.

Пирхи, наблюдавшая за мужем, увидела, как он сжал кулаки и яростно заскрежетал зубами. Его вид был страшен: он озирался в поисках невидимого противника, которого пытался схватить, бросался из стороны в сторону по комнате. Потом застонал и, закрыв лицо руками, стоял, шатаясь, около кровати. На нее нахлынули воспоминания той страшной ночи, когда она читала его дневник во время грозы. Она вспомнила описание убийства женщины-детектива, которую Даниил забил насмерть молотком. Пирхи сильно задрожала, но боялась показать, что проснулась. Она со всей силы сжала простыню двумя руками под одеялом. Из ее глаз беззвучно катились слезы. Она внимательно следила за собой, чтобы случайно не всхлипнуть и не обратить на себя внимание. Ей было очень страшно.