У него цвет глаз фиалковый.

— Покажи мне, из чего твой чай, Веред — попросил Даниил, увлекшись ее рассказом.

— Ну, тебе не видно, наверно, будет. Хотя, почему бы и нет, — обаятельно улыбнулась Веред, и эта улыбка задела Даниила «за живое».

Девушка сходила за плетеной корзиной и, вернувшись, наклонила ее к экрану.

— Смотри. Вот сушеные ягоды брусники, это листья березы, это кусочки коры кедра. А вот это корень женьшеня, который любит расти в кедровых лесах на гористых местах. Варенье из голубики и морошки.

Она подробно рассказала ему об экспедиции и восхищенно — о тайге. Высказала известные всем предположения о природе тунгусского метеорита.

Даниил перестал вслушиваться в ее слова, он слушал ее голос. Ему нравилась грация ее движений, нерезкая и неторопливая. Нравилось, что она так увлеченно рассказывала о тайге и о тунгусском метеорите.

— Скажи, на что была похожа твоя планета раньше? — неожиданно сменила тему Веред. — Мне бы там понравилось?

— Да. Много поющих серых скал. Совсем нет воды. Вместо нее — огромные острова сочной невысокой зелени. Вокруг островов — сыпучий лиловый кварц. Пригодная для питья вода была только под поверхностью планеты. Мы добывали ее сами. Солнце — желтое, похожее на земное. Ночное светило — голубоватое. И очень много свежего ветра, который нес в себе эмоции живых существ, живущих на планете.

— Ты не хочешь показаться мне полностью? — грустно спросила Веред.

Даниил оставил вопрос без ответа.

— Мы еще увидимся с тобой по скайпу? — спросила она.

— Да, я предупрежу тебя о следующей встрече. Ты будешь обо мне думать, Веред — Ветер?

— Буду. А почему ты называешь меня ветер?

— Потому что чувства землян изменчивы, как ветер, мы давно уже изучаем натуру человека и знаем, что она из себя представляет.

— А ты будешь думать обо мне ни как об изучаемой человеческой натуре, а как о друге? — стесняясь своего вопроса, спросила она.

— Нет, не буду, — ответил Чужой. — Я буду думать о тебе, как об очаровательной инопланетянке с голубой планеты.

— Вот уж не думала, что могу быть инопланетянкой по отношению к кому-либо, — опять зацепила она сердце Даниила своей улыбкой.

— Что ты любишь больше всего на свете, Веред?

— Шум сосен и искры костра среди ночи.

— А ювелирные украшения, наряды?

— Что? — спросила сбитая с толку, Веред. — Ну да, конечно, я не против украшений или нарядов, — ответила она без интереса в голосе. — И добавила вдохновенно:

— Но ни один драгоценный камень не сравнится с блеском низко повисших над полем и над черной рекой звезд в безлунную ночь. И с чем можно сравнить удовольствие от подслушанных тайных шорохов и звуков ночного леса, отступившего в густой мрак от костра?

— Да ты поэтесса, — сказал ошеломленно Даниил.

Кстати, я знаю, что ты чувствуешь в бескрайнем космосе, Чужой.

— Неужели? — продолжал он удивляться ее внутреннему миру.

— Когда ночью яркие звезды отражаются в черной реке с небыстрым течением, надо зайти в воду по колено. И тебя сразу же унесет в открытый космос: вокруг тебя движутся мириады светящихся огоньков, голова начинает кружиться от полета. И сразу приходит ощущение одиночества, как будто находишься в самой глубине Мироздания, один среди чужих галактик. Недавно я смотрела в интернете фотографии ночного неба Финляндии. На одной из них было изображено маленькое озерцо, окруженное каменной сушей. Синяя ночь, серо — голубые камни, небо, густо усыпанное россыпью бледно — голубых звезд, отраженных в озере. Подпись к фото говорит о том, что озеро — это портал во Вселенную. Не удивительно, что подобная мысль приходит в голову очень многим людям: ассоциация с космосом очевидна. Мне очень жаль, что твой народ потерял свой Дом. Представляю, как одиноко и тоскливо вам там, в холодном равнодушном космосе.

— Ты очень добрая, Веред. Спасибо тебе за сочувствие, — сказал Даниил, чувствуя неловкость за свое вранье.

«Я не должен был насмехаться над ней. Она достойна честного отношения к ней. Во что это теперь выльется?» — подумал он виновато.

— Думаю, что в ближайшее время я покажу тебе, что может быть выше перечисленных тобой удовольствий. Моя любовь вытеснит из твоих мыслей все лишнее, и ты ответишь мне тем же. А пока прощай, чистый наивный Ветер.

Даниил поспешно выключил скайп. Чувства его были в смятении. Он озадаченно взъерошил свои волосы и потер ладонями лицо. Что-то незнакомое, приятное и мистически — волшебное вкрадывалось в его душу. Он считал себя неотразимым и всегда высокомерно думал о женщинах, которые без сожаления тратили на него свою жизнь, энергию и деньги, как Вирджиния. Или беспрекословно шли навстречу любому его желанию, как Пирхи. Или наивно отдавали ему свои первые чувства, как Долорес. Он не сомневался в том, что любил их, каждую по — своему и в свое время. Также Даниил никогда не симпатизировал женщинам, таким, как адвокат Мириам Эванс, он просто использовал их по — своему усмотрению.