У него цвет глаз фиалковый.

Однажды в новостях сказали, что ее соседка, мать Даниила — Пирхи Голденблюм, была задушена в собственной квартире. Потом полицейские опрашивали жильцов. Когда сын пришел домой, он обнаружил беспорядок в квартире, как будто там что — нибудь искали. Его мать сидела мертвая на стуле; ее шея была туго обмотана проволокой. Полиция обнаружила глубокие царапины на замке входной двери, — видимо, открыли дверь при помощи отмычки; а также отпечатки следов мужской обуви. Отпечатков пальцев обнаружено не было. Преступники не найдены. По предварительным данным смерть Пирхи Голденблюм наступила от удушения. Следствие по этому делу оказалось в тупике, и было переведено в архив.

Однажды Долорес возвращалась домой, и, подойдя к лифту, встретилась с миссис Такер, которая жила на одном этаже с ней. Соседка была в возрасте около пятидесяти лет. Это была милая, доброжелательная женщина, одетая по моде своей юности, с теплым взглядом и приветливой улыбкой. У нее был замечательный муж. Огорчением для них был восемнадцатилетний сын, который часто попадал в полицейский участок из-за разных мелких правонарушений. Оплата штрафов за него стала регулярной статьей в их семейном бюджете.

Миссис Такер таинственно посмотрела на Долорес и спросила:

— Могу ли я обратиться к вам за помощью? Возможно, дело очень важное, но я не могу сама пойти в полицию. Если я там появлюсь, то они во всем обвинят моего мальчика. А он здесь ни при чем.

— Я не уверена в том, что поняла вас, дорогая миссис Такер.

— Видите ли, в чем дело, Долорес. Пирхи Голденблюм, незадолго до своей смерти попросила меня отправить по почте письмо. Я спросила, почему она не сделает этого сама или не попросит своего сына. Ее ответ показался мне очень странным. Она сказала, что не хотела бы впутывать своего сына в дела, которые касаются только ее. А сама она не хочет отправлять письмо, чтобы не привлекать к себе внимание любопытных. Конечно, я ничего не поняла в ее ответе, но согласилась, так как у меня у самой есть сын и я не всегда хочу посвящать его в свои дела. Тем более что письмо предназначалось ее старой подруге, проживавшей в штате Тенесси, и в письме могло быть что — то из их девичьих тайн в прошлом, о чем неловко сообщить собственному сыну. Вы меня понимаете, Долорес?

— Да, конечно, — взволнованно ответила Долорес. Ей не хотелось говорить об этой семье, но было неловко показаться невежливой в глазах доброй женщины.

— Я отправила письмо и забыла о нем, — продолжила соседка. — Обратный адрес был указан мой. И представьте себе: вчера, по прошествии нескольких лет, письмо вернулось ко мне, так как подруга миссис Голденблюм поменяла адрес. Письмо затерялось в недрах почты штата Тенесси, и, обнаружившие его сотрудники почтовой службы переслали его мне, приложив записку с извинениями.

— Какую же помощь вы от меня хотите и почему обратились именно ко мне? — тихо спросила Долорес.

— А что если в письме есть сведения, которые прольют свет на причину смерти Пирхи Голденблюм? — подозрительно сузив глаза, шепотом проговорила миссис Такер. Если я обращусь в полицию, они могут приписать это дело моему сыну, он ведь живет по соседству с местом происшествия. Уж я — то знаю, как им хочется запрятать несчастного оступившегося подростка в тюрьму.

В этом месте Долорес с сомнением посмотрела на нее, не веря, что подросток оступился, и что его посадят ни за что. Она припомнила тех подонков — подростков, которые много лет назад унизили ее в Центральном парке. Ее взгляд ожесточился, и она собралась резко прервать беседу, грубо объяснив миссис Такер, что она думает о ее сыне. Но женщина вдруг сказала:

— Может быть, в письме есть упоминание и о вас. Вы ведь одно время очень часто с ней встречались. Скажите в полиции, что она просила вас отправить письмо, а вы забыли. А теперь вот нашли.

— Что же вы предлагаете? Прочитать письмо, которое мне не предназначалось?

— Это вы сами решите, читать или нет. Ну что, поможете мне?

— Да, я передам письмо в полицию и скажу, как вы просили, — ответила Долорес. — Ей очень хотелось, чтобы сына миссис Такер допросили и посадили в тюрьму, он ведь действительно сосед и мог совершить любое преступление, как те уроды в парке. Если это так, пусть его посадят. Но ей захотелось прочитать письмо, вдруг там есть хотя бы намек на то, почему Даниил бросил ее так неожиданно. Она не чувствовала за собой вины в том, что ее втоптали в грязь. Может быть, он рассказал все матери, и она запретила с ней общаться? Боли от всего происшедшего не было, но очень хотелось узнать правду.

— А вы обещаете мне, что не выдадите меня?

— Я обещаю, миссис Такер, — ответила Долорес, стараясь быть вежливой и боясь, что соседка передумает.

— Ну что же, пойдемте, я отдам его вам.

Любопытство разгоралось в душе Долорес.