У ночи длинная тень

Акулин ушел в отпуск именно тогда, когда ему подсунули дело с теми злополучными трубками. Акулин ушел, и трубки были переданы Абасову. По наследству достались, – шутили у них в отделе. Карпов ликовал: ну, теперь-то Абасову не выкрутиться. Трубки эти на¬до еще выколотить у местного начальства, да к тому же они имеют тенденцию бесследно испаряться при транспортировке. Понадобится начальству транспорт подо что-нибудь срочное, а где его взять? С транспортом всегда зарез. И конечно, такую мелочь, как тру¬бочки, высыплют до поры до времени прямо наземь, не довезя до склада: зачем загружать склад мелочью всякой? Деятельное население сейчас же их растащит: дескать, нечего добру пропадать, в хозяйстве все сгодится. А ты потом пиши-звони во все концы: где трубки? С места производства, конечно, отвечают: высланы вам ваши трубки. Поди ищи-свищи… Карпов со злорадством поглядывал на Аббасова, тот был, как всегда, невозмутим. Карпов выжидал, покуривал время от времени возле его комнаты, прислушиваясь к звукам за дверью. Нет, Абасов не проявлял никаких признаков беспокойства. Но вот, чу? Сухой дробный звук крутящегося телефонного диска. Затем тихий, уверенный голос Аббасова:

– Аман Царакович? Да, я. У меня дело с трубками…

Через две недели с трубками все было улажено, и Аббасов понес Соболеву отчет.

Теперь-то Карпов понял, в чем тут суть. Конечно же, Аман, могучий Аман провернул это дельце. Впрочем, он и сам об этом догадывался.

Карпов сощурился, полез в карман за сигаретой. Ветер отдувал назад его светлые волосы. Он отвернулся ветра, чиркнул спичкой, осторожно поднес огонь к сигарете, затянулся. Волосы теперь падали ему на лицо, мягкие, шелковистые. Он сосредоточенно думал о чем-то.

– Знаешь, – сказал он, – мне пора домой. В командировку завтра, надо еще вещи собрать. Пошли, провожу тебя.

Лида кисло усмехнулась, рывком накинула на плечо длинный ремень сумки.

– Ну что ж, пошли, – сказала неуверенно.

А вечерний город был по-особому прекрасен. Это была собранная и целеустремленная красота, слегка подцвеченная блеском фонарей и реклам. Они шли молча. Лида прислушивалась к негромкому стуку своих каблуков, время от времени украдкой поглядывала на Карпова. Холодность, иногда прорывающаяся в его голосе, и теперь вот его внезапное равнодушие больно кольнуло ее. Она вдруг почувствовала разочарование и обиду… А внешность у него эффектная. Недурен, что и говорить.

И от этого ей стало еще досадней. Чем бы его пронять, заинтересовать как-нибудь?

И тут ей в голову пришла забавная мысль.

– Знаешь? – сказала она беззаботно. – Я тебе не рассказывала, как с отцом поссорилась?

– Нет, – вяло отозвался он и щелчком стряхнул с сигареты пепел.

– Я теперь к тетке удрала, у нее живу. А отец мой в министерстве работает, – она лукаво улыбнулась.

– Кем работает? – переспросил Карпов.

– Да он член коллегии, – небрежно бросила она. – А, впрочем, это не имеет значения.

Карпов недоверчиво покосился на нее. «Ну, да, как же, – подумал он, – дочери членов коллегий не бегают в растянутых свитерах и засаленных брю- ках».

– У меня с ним напряженные отношения, – болтала Лида, – нелады в общем.

– Что так? – Карпов сплюнул под ноги окурок.

– А так. Ведь из института я ушла. И вообще не хочу ни от кого зависеть. – Она лихо мотнула головой, отбросив со лба челку.

«Если ты там вообще когда-либо училась, деточка, – подумал Карпов. – Все это маловероятно». И, взглянув на нее с притворным интересом, спросил простодушно:

– Да? А в каком министерстве он работает?

Лида подщелкнула ногой арбузную корку.

– Он-то? – протянула она. Ремень ее сумки сполз с плеча, повис на локте. – Да какое это имеет значение?

– Ну, никакого, конечно. Я так.

Они замолчали. Лида сняла с руки замшевую сумку и теперь размахивала ею, глядела, как развевается на сумке бахрома. Вдруг остановилась, повернулась к нему, сказала вызывающе и в то же время как-то неловко, нерешительно:

– Вот так-то, Андрюша. Дальше меня не провожай.

«Ага, заело», – понял Карпов и спросил с наигранным изумлением:

– Но почему? Постой, я не понимаю…

Он схватил ее за руку.

– Не знаю, – сказала она тихо. Ветер взметнул сзади ее волосы, и стала видна тонкая шея.

« Ну и жалкая девица, дворняжка какая-то», – думал Карпов и нежно пожимал ее руку.

– Понимаешь, – сказала она через минуту, – тут один парень живет, сосед мой. Так он жутко ревнивый, наверняка меня сейчас в подъезде сторожит.

«Как же, парень», – усмехнулся про себя Карпов и сказал:

– Ну и что? Я провожу…

– Не советую. Он боксер, разряд имеет. – Она забросила сумку за спину. – Так что гуд бай, мой мальчик. Спи спокойно.

И она быстро пошла вперед, свернула за угол.

Карпов несколько мгновений стоял в растерянности. Не ожидал он, что Лида сама уйдет, первая. И она вроде бы обиделась. Он пробормотал:

– Вот те на, палки-колеса. Вот те и Лидочка.

А, да ладно. С ней он еще увидится, да и не в том суть. Первый шаг как-никак сделан.