У палача за пазухой

– Так-так, – проговорил полный мужчина, поправляя свои седые усы и поглядывая на меня. – Значит, вот из-за кого столько шума. Вы, Елизавета, всё отделение мне на уши подняли.

– Это не входило в мои паны.

– М-да, – ответил он и перевёл взгляд на Барса. – И что теперь будем делать, Барсецкий?

– Есть предложения?

Тот тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла.

– Для начала я хочу задать вам несколько вопросов… по одному.

– Мне выйти? – сразу спросил Барс.

И я вдруг занервничала. Мы хоть и подготовились по дороге, но я совсем не была готова оставаться наедине с этим грозным мужчиной.

– Да, – ответил тот.

– Под протокол или как? – спросил следом.

– Пока обойдемся без.

Глеб посмотрел на меня, а потом поднялся и вышел.

– Так что с вами, Елизавета, случилось на самом деле? – спросил Стравицкий, устремляя на меня внимательный взгляд.

Я сглотнула. Ведь понимала, что от моих слов зависят чьи-то судьбы, моя в том числе.

– В каком плане?

Тот раскрыл папку, которая лежала перед его носом.

– Двадцать третьего марта вы находились на собственной свадьбе. Масса свидетелей утверждает, что вы были счастливы. Обычная свадьба, ничего подозрительного. И вдруг вы куда-то пропадаете, и все как один начинают твердить про похищение. Так было оно или нет?

– Нет, – отвечаю я, радуясь, что при этом не заставляют держать руку на Библии. – За мной приехал Глеб… и увёз со свадьбы.

– Глеб… – повторяет он. – И какие у вас с ним отношения?

– Мы любовники, – произнесла, ощущая настоящий стыд. Но если уж врать, то оставалось только по полной программе. – Мы познакомились за месяц до свадьбы. И как-то всё резко закрутилось. Но потом я сделала выбор, а Глеб его не принял… и решил меня убедить, что я ошибаюсь… своими методами.

– То есть, он увёз вас со свадьбы добровольно?

– Да. Я же звонила родителям, неоднократно, и говорила им, что со мной всё в порядке. Я не знаю, откуда это всё взялось про похищение.

– От вашего мужа – от Влада.

– Получается – из-за ревности.

– Получается так, – повторил мужчина, сверля меня взглядом. – И избил вас тоже он…

Я опять непроизвольно сглотнула.

– Да, – ответила хоть что-то честно, но видно то, что он и так знал.

Мужчина вздохнул и отвёл, наконец-то, от меня взгляд.

– М-да… здесь он, конечно, сильно не прав… Ладно. А стрелял в него кто?

Мне резко захотелось встать и выйти. Вот здесь пришлось себя заставлять произнести нужное имя.

– Глеб. Он защищался.

Стравицкий снова уставился на меня. Он долго смотрел, прежде чем произнести:

– И что же вы намерены со всем этим делать дальше, Елизавета?

– В первую очередь разводиться. А дальше жизнь покажет.

После моих слов наступило напряженное молчание.

– Всё. Пока идите, – наконец-то произнёс мужчина.

* * *

Как ни странно, а его не пугал даже самый худший исход. А может просто у того был минимальный процент развития событий. Глеб был почти уверен, что всё сложится в его пользу. Потому что менты не любят выставлять напоказ своё грязное бельишко. Тихон облажался настолько круто, что можно было больше ничего не делать, только ждать. Уверен он был и в Лизе, что та скажет Стравицкому всё правильно.

– Иди, – сказала она, когда вышла из кабинета.

– Всё хорошо? – только спросил он.

– Да.

Начальник принял его с ухмылкой и сразу сказал:

– Похоже, Барсецкий, у тебя появился Ангел Хранитель, который сильно за тебя хлопочет.

Но Глеб решил проигнорировать отстраненные разговоры.

– Давайте по делу.

– Торопишься?

– Да.

Ещё бы, когда со страшной силой хотелось курить.

– Так может уже и некуда. Ты, как-никак, ранил сотрудника полиции, Барсецкий.

– Значит – он заслужил.

– Что, свобода надоела?

– Да плевать уже… на всё.

– Зря ты так. Тем более тебе есть чем там заняться – вон как Елизавета тебя защищает.

– Как?

– Самоотверженно.

– Я всего лишь открыл ей глаза, за какую мразь она вышла замуж.

Начальник сел ровнее – разозлился.

– Вы с Тихоновым у меня уже в печенках! Мало я вас в детстве воспитывал. Выросли на мою голову два бандита. Только один в погонах ходит, которые не заслуживает, а второй ерундой занимается. Всё, мне это надоело. Один в Мурманск поедет, другого на Камчатку сошлю.

– Могу ли воспользоваться правом выбора?

– Нет! Всё, Глеб, я не шучу. Из-за вас уже люди гибнут. Мало тебе Юли? Ещё хочешь?

Стоило услышать имя любимой, и от злости свело челюсть. Даже ничем не смог ответить. Просто не получалось разомкнуть зубы и сказать, чтобы все заткнулись и перестали её вспоминать. Это только его право.

– Значит так, – продолжил Стравицкий. – Влад накатал на тебя заявление. Только вот регистрировать его и давать ход я не стану. Он настолько озлоблен, что не понимает, чем это может закончиться для него, и чем обернуться для всего отделения. К нам проверки как домой ходить будут. Тут головы полетят налево и направо. А его, в лучшем случае, отправят в психушку. Тебя же может спасти только то, если родители этой девушки не потребуют разбирательства по делу, и если потерпевший твой пацан выживет и не станет открывать рот. Ты понял?

Чего и следовало ожидать.

– Да. Что будет с Тихоном?