У палача за пазухой

– Если он захочет сохранить карьеру, ему остается только перевестись куда-нибудь в другой город. А тебе хочу посоветовать – держись от него подальше. Возьми Елизавету, например, если у вас там что-то серьёзное, и съездите в тёплые края. И ещё – постарайся жить так, чтобы больше не попадаться мне на глаза. Всё понял?

– Понял, – пообещал он, как и много раз до этого.

– Тогда свободен.

Покинув кабинет начальника, Глеб взял Лизу за руку и повёл к машине. Когда сели, он даже не сразу осознал, что замер на месте, глядя в одну точку. Все мысли напоминали хаотичный рой. Приходилось раскидывать их по углам. Первое – совет Стравицкого на счёт Тихона не входил в его планы, а прислушаться, похоже, всё равно придётся. Второе – обидно за Шустрого, парнишка попал по глупости. Это можно было бы выдвинуть против Тихона, но Стравицкий чётко дал понять, что эта ситуация должна раствориться. Третье – родители Лизы. Почему-то он не был уверен, что те станут молчать. И последнее, но далеко немаловажное – сама Лиза. Мысль оказаться с ней где-то вдвоём без всяких забот показалась чертовски заманчивой, но при этом чересчур отчаянной. Больше всего сейчас хотелось побыть одному, совершенно. Запереться в квартире с бухлом и сигаретами, на неделю. Потому что уже осточертела вся эта бессмысленная суета с Тихоном, которому всё сходило с рук. Потому что не получалось так, как он бы того хотел – не получалось вернуть утраченное. Её не вернуть… его Юльки больше нет!

Сорвавшись, Глеб ударил кулаком по рулю, потом ещё раз, пока не ощутил колючую боль. Из глотки вырвался рык. Но безысходность всё равно надавила на плечи массой товарного поезда, заставляя согнуться и опустить голову.

– Глеб, – услышал он рядом взволнованный голос и ощутил, как на предплечье мягко легла женская ладонь.

– Отвали, – рыкнул он, поднимая голову.

– Нет, пожалуйста, поговори со мной.

Её жалобная просьба взбесила. Как на рефлексе, он дёрнулся и схватил за шею быстрее, чем об этом подумал. Но в лицо врезался испуганный взгляд голубых глаз, словно обливая ледяной водой. Не сказав ни слова, он просто оттолкнул её от себя. И только потом с губ слетел мат. Пока доставал пачку сигарет и прикуривал, руки тряслись будто после недельной попойки. А нервы натянулись так, что вот-вот разорвёт. Зачем только лезет к нему? Привлекает внимание, заставляет волноваться, а также возбуждает, срывая тормоза. Прекрасно, теперь ещё и сожалеет о том, что не смог себя сдержать.

Повернув ключ в замке зажигания, Глеб завёл мотор и нажал на газ.

Сегодняшнее утро оказалось особенным. Лиза была такой ненасытной, что его накрыло, будто в него вселился голодный монстр, который питается сексом, ну или сладкими блондинками. Да он повёлся на её ласки как долбанный наркоман. Она всего лишь проявила инициативу, всего лишь один легкий поцелуй – а его сразу скрутило, так что монстр был готов сожрать её целиком. Но не лучше ли трахать дешёвых сучек, потом не вспоминая их имён? Ведь так спокойнее, так безопаснее. Сегодня он действительно об этом задумался. Когда понял, что не может себя контролировать рядом с Лизой. Одно дело держать её при себе по своей прихоти, другое – ощущать в этом дикую потребность. Так стоит ли продолжать это безумие после того, когда всё разрешится, и ей больше не нужна будет его помощь? Да, с ней было хорошо, да – она была его порцией адреналина. Но сегодня от новой дозы так спёрло дыхание, что он… чёрт! Да он испугался своих же эмоций, как какой-то трусливый пацан. Будто Лиза пробралась туда, где было наглухо закрыто, будто зашла с чёрного входа и застала врасплох. И что теперь заставило его яростно занервничать.

Глава 15

Он не привык долго валяться в кровати. Лежать и ничего не делать – это не в его стиле. Даже дырка в руке не казалась существенным поводом. Тем более, когда внутри всё зудело от лютой злобы. Невыносимо было даже думать о том, что пока он зализывает раны, как побитый пёс, Барс радуется жизни и трахает его жену. Нет, он не собирался с этим мириться, совсем. Даже не смог сдержать эмоции при родителях, когда те примчались к нему с самого утра. Взял пакет, который они принесли, и поторопился с ними попрощаться, игнорируя все вопросы касательно Лизы.

Не хотел, но пришлось просить помощи у Олега. Теперь тот ждал его в машине у ворот клиники. Медсестра тоже оказалась сговорчивой. Сделала ему укол обезболивающего, когда он пожаловался на скверное состояние. После неё он попытался «навестить» Шустрого, но в палату к нему не пустили из-за каких-то процедур. Тогда он оставил для него записку, обозначив, чтоб обязательно передал её своему другу. Дальше удалось спокойно выйти на улицу. Здесь никто не спрашивал, какого чёрта больные шляются по коридорам больницы – обычное дело.

– Куда едем? – спросил Олег, когда он сел к нему в машину.

– В отделение.

Тот даже не стал задавать вопросы. Доставил его по назначению и любезно сопроводил в кабинет.

– Надолго здесь?

– Не знаю. Стравицкий у себя?

– Нет, уехал.