У подножия Копетдага

— Вот и по-моему — тоже, — внушительно произнес Байрамов. — Скажи мне, дорогой Овез, почему это твои комсомольцы только вместе могут работать по-настоящему, а врозь — нет? Твоя задача, как организатора молодежи, — добиться того, чтобы во всех бригадах были комсомольцы и чтобы они вели за собой остальных, показывали товарищам по работе пример доблестного труда и колхозной дисциплины. Ты же воевал на фронте, вспомни, как там было… Ты все хочешь доказать старикам, что молодежь давным-давно их превзошла, а на самом деле и твоим ребятам есть чему у старых полеводов поучиться. Ну, ну, не горюй… И клуб построим, и стадион…

На следующий же день Хошгельды выехал в город.

— Не успел появиться, как уже в сторону смотрит, — сетовала Нязик-эдже, глядя, как сын укладывает в сумку какие-то бумаги.

Попрощавшись и выходя со двора, Хошгельды слышал, что отец и мать завели разговор о его женитьбе.

— У холостого не ум, а глаза полны дум, — донеслись до него слова знакомой с детства поговорки.

Он помахал родителям рукой и крикнул:

— Денька через два вернусь! Если Покген-ага будет спрашивать; так и скажите…

Хошгельды хотел было забежать к Бахар, которую ему не удалось повидать еще раз после той встречи у колодца, но по дороге к грузовику, отправлявшемуся в город с виноградом, он встретил самого Покгена и задержался.

— Ты что, в город? — спросил председатель.

— Да, хочу с умными людьми посоветоваться. В обкоме побываю, в министерстве, в филиале Академии наук…

— Ох, что-то ты затеваешь, сын мой, — укоризненно покачав головой, сказал Покген.

— А правления еще не было? — вместо ответа задал вопрос Хошгельды.

— Через несколько дней созову. Об этом не беспокойся. Тут скорее мне беспокоиться надо, — подозрительно посмотрел Покген в глаза агроному.

Они поговорили еще минут пять. Хошгельды уже хотел было рассказать председателю о своем разговоре с Байрамовым, но тут шофер подал сигнал, и пришлось садиться в кабину.

— Как только у вас будет свободное время, Покген-ага, я вам расскажу про всё свои затеи, — улыбнулся Хошгельды. — Приду с готовыми предложениями, как вы и просили.

Покген ничего не ответил, лишь хмуро посмотрел вслед отъезжающей машине.

Хошгельды пробыл в Ашхабаде несколько дней. Он вернулся в колхоз, окрыленный успехом. В обкоме и в министерстве водного хозяйства его предложениями заинтересовались, одобрили их и обещали всяческую поддержку. Научные работники тоже отнеслись внимательно к молодому энергичному агроному и подобрали для него всю имеющуюся литературу и материалы, посвященные новым методам орошения и механизации сельского хозяйства в условиях Средней Азии. А такие опыты — устройство временных оросителей — действительно уже проделал не только председатель колхоза в Ташаузской области, но и крупный хлопководческий совхоз в Узбекистане.

Особенно радушную встречу оказал Пальванову директор МТС Строганов, к которому Хошгельды заехал на обратном пути. Директор немедленно вызвал к себе участкового агронома Силантьева, познакомил его с гостем и шутливо призвал обоих специалистов жить в мире и согласии. Сразу завязалась оживленная беседа, и уже с первых фраз Хошгельды понял, что находится среди своих сторонников и единомышленников, едва ли не превосходивших его в новаторских замыслах.

Выяснилось, что машинный парк МТС вполне может справиться с осуществлением проекта Хошгельды. Для заравнивания и переустройства постоянных оросительных каналов, а также для планировки земли и нарезки временных оросителей тут было достаточно техники. Нехватало только автокранов для пересадки тутовых деревьев, но и они ожидались в скором времени.

— Самая большая трудность, стоящая перед вами, товарищ Пальванов, — говорил тоном сообщника участковый агроном, — это склонить на свою сторону вашего председателя. Покген Оразов человек несомненно умный и пользуется в артели заслуженным авторитетом. Это хороший хозяин. Но он пока еще не научился смотреть вперед. На нужды сегодняшнего дня ничего не пожалеет, а заглянуть в завтра не хочет, особенно если это связано с расходами. Ему, как говорится, чувства перспективы недостает.

Они проговорили до полуночи, совместно уточняя разработанную Хошгельды схему новой оросительной сети и травопольного севооборота, а когда поднялись из-за стола, выяснилось; что гостю уже нет смысла ехать и лучше здесь же заночевать.

Рано утром, горячо поблагодарив новых друзей за радушный прием и обещанную помощь, Хошгельды отправился домой на любезно предоставленном ему директорском открытом "газике". Он въехал в поселок в прекрасном настроении и попросил остановить машину у дома председателя, чтобы отдать Бахар обещанные ей книги. Но возможно это было лишь предлогом, а на самом деле молодому человеку просто хотелось поделиться с кем-нибудь своей радостью.

Однако Бахар дома не оказалось, она уже ушла в мастерскую. Вместо нее гостя встретил во дворе сам Покген-ага. Он окинул взглядом эмтеэсовскую машину, понимающе хмыкнул и строго сказал:

— Тебе бы уж пора к работе приступить, а ты все катаешься. Смотри, от беготни козел джейраном не станет.