У порога

— Выхода, как мне видится, тут только два, — продолжил глухим голосом «академик-сверчок». — Первый заключается в том, чтобы всячески усилить конструкцию и применить всю гамму имеющихся защитных мер, начиная от амортизаторов последнего поколения и кончая экзотическими решениями, типа помещения конструкции в жидкую среду, что, конечно же, усложнит, как саму конструкцию, так и существенно отодвинет сроки ввода в опытную эксплуатацию. Послезавтрашние испытания массогабаритного макета, который мы снабдим некоторыми особо чувствительными элементами конструкции, подтвердят или опровергнут наши опасения.

— Да уж, — посопел носом, порядком расстроившийся от полученных известий Афанасьев, — но тут же встрепенулся. — А второй выход?! Вы ведь упомянули два выхода.

— Второй — ненамного лучше первого, — поморщился Вострецов, — хоть и считается менее затратным.

— Говорите же! Не тяните!

— Второй выход заключается в том, чтобы послать на орбиту еще один корабль, но уже пилотируемый. После чего состыковать два корабля и силами экипажа осуществить конечную отладку всех механизмов. Это конечно несет риски расширения круга допущенных к государственной тайне лиц из числа космонавтов. Но, полагаю, специальные службы смогут обеспечить сохранность полученной космонавтами совсекретной информации.

— Коштовато, конечно будет, — невольно почесал в затылке Валерий Васильевич, чем вызвал горькие усмешки со стороны гостей. — А нельзя ли сразу — одним рейсом забросить на орбиту, как установку, так и монтажную группу?

— Н-е-е-т, — проскрипел вредный старик, — не получится. Установка, хоть и не слишком тяжелая, однако весьма габаритная, ведь помимо реактора, включает в себя тороидальную камеру с магнитной ловушкой для разгона протонов, вакуумной трубки и выходного устройства — сиречь протонной пушки, а это, сами понимаете, объемы и объемы. И наличие спускаемого аппарата никак не сюда не вписывается, я уж не говорю про системы жизнеобеспечения самих космонавтов.

— Но носители типа «Ангара-5», как я слышал…, — попробовал поспорить Афанасьев, но тут же был неучтиво перебит оппонентом.

— Носители класса «Ангара» сами еще не завершили цикл положенных испытаний по регламенту, — сказал, как отрезал Вострецов, а затем окончательно добил, добавив. — К тому же сверхтяжелая «Ангара» еще даже ни разу не поднималась со стартовых позиций. Так что, нам никуда не деться, и мы вынуждены оперировать тем, что у нас имеется под рукой в данный момент, если хотим в ускоренном режиме обеспечивать свою безопасность в стратегических масштабах.

— Ну, хорошо, — понуро согласился с убийственными доводами академика Валерий Васильевич, который, признаться, всегда пасовал перед подобной аргументацией исходящей из авторитетных уст, — давайте тогда будем держать кулаки за то, чтобы ваша тонкая аппаратура не подкачала при запуске ракетоносителя.

— Давайте, — дружно согласились оба ученых.

— А теперь ты, любезная наша Валентина Игнатьевна, поведай о делах своих скорбных, — обратился он с улыбкой к бодрой старушке.

— От чего же сразу скорбных? — жеманно повела она сухоньким плечиком на манер кокетливой девицы. — Вовсе и не скорбных.

— Неужто не мандражируешь перед завтрашними испытаниями? — удивился бывший генерал, потому как две недели назад подал в отставку, чтобы не заслонять собой идущих следом.

— Отбоялась я своё, Василич, — ответила она, сложив губы бантиком. — Отбоялась и отстрадалась, — повторила она, слегка сузив, свои еще молодые, несмотря ни на что, глаза.

Чтобы как-то сгладить неловкий момент, Афанасьев попытался оправдать свои неловкие слова в её адрес:

— Ты меня не так поняла, Валюша. Я имел ввиду совсем другое. Всегда ведь волнительно, когда плоды твоего разума и труда пробивают себе дорогу в будущее.

— Да, будет тебе, Василич. Не оправдывайся. Всё я правильно поняла. Лучше плесни даме еще жменьку, — подставила она ему свой опорожненный бокал, а пока он с удовольствием наполнял его, продолжила. — И нисколько я не мандражирую, потому как уверена в работоспособности плазмоида. Уверена была тогда. И еще более Уверена сейчас.

— И что служит источником дополнительного оптимизма? — поинтересовался он, передавая бутылку Вострецову, чтобы не обделять академика, и так порядком расстроенного.

— Если уж у нас с покойным Римилием Федоровичем все получилось, когда не было ни нужных материалов, ни технологий, ни такой компьютерной техники, то теперь, когда всё это есть, да при должном финансировании, все сомнения в успехе кажутся абсолютно надуманными.