У порога

— Вот и расстаралась на свою голову! Теперь вот по уши сидит в дерьме, тока ноздри наружу! — со злостью выпалил Верховный. — И мне вы хорошую свинью подложили, желая выставить вселенским пугалом. Я, значит, аки пес цепной должен буду броситься на отступников, а вы, вроде, как и не причем, да?!

— Да! Да! — яростно хлопнул себя по коленкам бывший старлей. — Если тебе так хочется считать, то, да, пускаю тебя в качестве ледокола! И что с того?! Только тебе-то это ничем не грозит! Они, даже в случае победы, не осмелятся провозгласить тебе анафему18, потому что знают — народ за ними не пойдет. А вот как быть тем клирикам, что уверовали в справедливость, в перемены и пошли за нами? Им-то что делать? Снимать с себя сан? Постригаться в монахи или паче того — уходить в подполье? Ты о них подумал, любитель лайковых перчаток?!

Сказать, что Афанасьев был поражен последними откровениями митрополита, будто выплюнутыми им в лицо, значит, ничего не сказать. Он был просто ошарашен, как словами, так и тоном, которым они были произнесены. Афанасьев еще раз внимательно оглядел своего визави, словно не узнавая того и теперь пытался отыскать в нем что-то знакомое, но не находил. Крупный телом митрополит, сейчас больше всего походил на взъерошенного воробья — отчаянного от своей наглости, что позволил себе спорить с ястребом, и в то же время нахохлившегося, от свалившихся на него невзгод, немощного старца. Он смотрел на него и никак не мог свыкнуться с этим его новым образом. Может быть, именно в этот момент Валерий Васильевич и принял окончательное для себя решение об оказании мятежному старцу всесторонней и всеобъемлющей помощи. Этот удивленный взгляд диктатора не остался незамеченным со стороны Евфимия:

— Что, воззрился?! Не узнаешь?!

— С трудом, — честно признался Верховный.

— Да, сыне, увы, нам. И я тоже грешен и одержим страстями и неистовством, противным сути смиренности в христианстве.

— Ладно, отче, уговорил. Так и быть, продемонстрирую им кнут без пряников. Но давай этот фортель прибережем на крайний случай. Давай, лучше остановимся на личности самого Нафанаила. Что у вас есть из конкретного материала на него? Ведь я так понимаю, что главный объект воздействия — миряне, делегированные на Собор, потому, как церковников ничем не удивишь. Чем таким можно зацепить простых верующих, чтобы они отринули нечестивого патриарха?

Глава 64

I.

Там же.

Евфимий уже порядком успокоился после душевного взрыва и вновь принял осанистый и благообразный вид. Он с достоинством огладил свою длиннющую бороду и начал с крестьянской обстоятельностью докладывать о проделанной работе Синодальной Комиссии:

— Об этом даже не сумуй19, — величаво ответствовал иерарх. — На него компромата — выше крыши. Причем, все это задокументировано, как и положено. За три месяца служба внутренних расследований…

— Каких, каких? — переспросил Афанасьев, думая, что ослышался.

— Внутренних, — терпеливо, и даже с какой-то хитринкой в глазах, повторил митрополит. — Да-да, есть у нас и такая. На манер католической Священной Конгрегации — сиречь инквизиции, если по-новому.

— Ага, понял. Теперь с этого места поподробнее, пожалуйста.

— Выявлены многочисленные факты симонии…

— Это что? — перебил диктатор, посчитав это за один из видов полового извращения.

— Это торговля церковными должностями, — пояснил иерарх, заметив сразу разочарование в глазах собеседника. — Контрабанда алкогольных и табачных изделий в гомерических размерах и под вывеской средств дезинфекции и церковных благовоний.

— От жулик! — хлопнул себя по коленке Афанасьев, восхищенный иезуитской изворотливостью отстраненного патриарха. — Но, продолжайте-продолжайте, я весь — внимание.

— Взятки должностным лицам за выдачу лицензий на строительство коммерческих объектов, а также получение подношений от них же за проведение незаконных обрядов. Сокрытие подношений.

— Погодите-ка, — приостановил словесный поток Афанасьев. — Про его стяжательство и сребролюбие в народе уже байки давно ходят, так же, как и кадры киносъемок с его загородных вилл и якобы подаренных яхт. Об этом мы уже наслышаны. Но, что значит, незаконных обрядов? Он у вас, что, тайный сатанист, что ли?

— Нет, — усмехнулся Евфимий. Тут имеется в виду совсем другое. А именно, отпевание самоубийц, венчание уже венчаных, но разведенных, венчание брачующихся в третий раз, нарушение тайны исповеди.

— Он, что у вас занимается лично такими вещами?! — удивился Валерий Васильевич.

— Да. Некоторые высокопоставленные чиновники имеют патриарха своим духовным отцом, за определенные и немалые вложения, а такоже приглашают на совершение обрядов.

— А тайна исповеди тут причем?

— Многие из сильных мира сего желают знать, что думают о них домочадцы, которых исповедует Его Святейшество, — кратко пояснил Евфимий.

— И как дорого стоит иметь своего личного патриарха?

— Дорого. Очень дорого, — покачал головой экзарх20.

— Что ещё о нем? — скрипнул зубами диктатор.