У пределов мрака

Зеркало над туалетным столиком показало ему — настолько откровенно, насколько это свойственно зеркалам, — что трудное путешествие оставило на его лице слишком заметные следы, чтобы он мог с блеском предстать перед юной благородной дамой.

Мейсен показался ему вполне миролюбивым городом, и ему захотелось спокойно побродить по нему.

Хайнц Лебеволь с удовольствием рассказал ему о самых примечательных местах, назвав собор, замок Альбрехта, центральную площадь с величественными старинными зданиями и несколько живописных мест на берегах Эльбы и ее притоков.

Первый день прошел спокойно, без каких-либо происшествий; Джон оказался во власти очарования, свойственного небольшим немецким городкам, которому трудно сопротивляться приезжему, впервые оказавшемуся в таких местах. Присутствие Эксхема в Мейсене немедленно стало объектом пересудов, прежде всего из-за его необычного вмешательства в происходившую на его глазах несправедливость. Он то и дело замечал занавески, отодвигавшиеся на окнах при его появлении, и возникавшие за стеклами любопытные физиономии.

Местные буржуа в куртках с накрахмаленными расшитыми воротничками всячески делали вид, что не замечают его, так как были возмущены оскорблением, нанесенным одному из них. Напротив, простые горожане относились к Джону весьма доброжелательно. Ученик кузнеца оставил меха, желая предупредить гостя, что ожидается хорошая погода, а сапожник приветствовал его, размахивая шапочкой до тех пор, пока не удостоверился, что его заметили.

На Хохштрассе ему повстречался Сидлер, срочно заинтересовавшийся спавшим на тротуаре щенком, а профессор Шпиесглас, с которым он столкнулся носом к носу на ступеньках ратуши, решительно отвернулся. В окне ратуши он заметил лицо помощника мэра Рора, моментально исчезнувшее, а один из стражников, арестовавших фрау Зорн накануне, украдкой огляделся, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает, и отдал Эксхему честь.

Он пообедал в пустом зале таверны Лебеволя, где заметил, как встревоженно поглядывает на него трактирщик.

Преодолев смущение, Лебеволь все же подошел к Эксхему и поинтересовался, как долго гость собирается оставаться у него.

— Милорд, — сказал он, набравшись смелости, — вы же не захотите лишить куска хлеба человека, который должен постоянно трудиться, чтобы зарабатывать на жизнь?

— Разумеется, я не стану этого делать, — с удивлением ответил Джон.

— Благодарю вас, милорд, но дело в том, что этим человеком являюсь я, Хайнц Лебеволь, который потерял сына в битве при Ватерлоо. Позвольте мне быть с вами откровенным и сказать, что с того часа, как вы остановились в моей гостинице, никто из моих постоянных клиентов, за исключением генерала, ни разу не заглянул ко мне.

— Но я сбил парик только с одной головы, — сказал, улыбнувшись, Эксхем.

— Этого оказалось достаточно, чтобы все буржуа города ополчились на вас.

— Если так, то я постучусь в двери кого-нибудь из ваших коллег, например, в таверну «У оленей» или в «Дрезденский двор».

Лебеволь растерянно покачал головой.

— Я не хочу разочаровывать милорда, но куда бы вы ни зашли, хозяева будут долго объяснять вам, что у них нет ни одной свободной комнаты, даже если у них гостиница пустая, как яичная скорлупа. Уверен, что только генерал с удовольствием приютит вас.

— Но я не хочу осложнять жизнь этому чудесному старику! — воскликнул Эксхем.

Лебеволь почесал в затылке.

— Вы ведь собираетесь посетить Гейерштайн, не так ли, милорд? — смущенно пробормотал он. — Ах, не думайте, что я подслушал ваш разговор с генералом вчера вечером. Это Ганс Пиперман, случайно оказавшийся в коридоре, где он точил лясы со служанкой, услышал вашу беседу… А у него самый тонкий слух во всей Саксонии… Вот он и передал мне, о чем вы разговаривали с генералом…

— Я не делаю секрета из своих планов, — ответил Эксхем, пожав плечами.

— Так вот, этот Пиперман, никогда не забывающий использовать на всю катушку свои уши и глаза, пришел ко мне сегодня утром и сообщил, что городская элита организовала нечто вроде заговора против вас. Они договорились, что никто из них не станет предоставлять вам жилье. И Пиперман сказал, что я должен посоветовать вам остановиться в Гейерштайне. Ее милость несомненно с радостью примет вас.

Хозяин таверны выглядел таким смущенным, что Джон рассмеялся.

— Если понадобится, я могу переночевать даже в лесу под открытым небом… Не беспокойтесь ни о чем, Лебеволь, завтра утром я покину вашу уютную гостиницу.

Хозяин таверны «У друзей бутылки» откланялся, рассыпаясь в благодарностях, а Джон провел остаток дня на террасе, наблюдая за рыбаками.

Генерал Вашхольдер не появился этим вечером в таверне. Лебеволь объяснил, что он бывает у него только один раз в неделю. Джон заметил, что за весь вечер в таверне действительно не появился ни один клиент, если не считать робкого герра Энке, с жаром объяснявшего служанке, что водяные и другие загадочные и опасные существа делают жизнь в городе рискованной.