У природы нет плохой погоды…

Что жизнь? Музыкальная пьеса:
соната ли, фуга иль месса,
сюита, ноктюрн или скерцо…
Там ритмы диктуются сердцем.
Пиликает, тренькает, шпарит,
бренчит иль бывает в ударе,
играется без остановки.
Меняются лишь оркестровки…
Ребячии годы прелестны,
хрустальны, как отзвук челесты.
Потом мы становимся старше,
ведут нас военные марши,
пьяняще стучат барабаны,
зовущие в странные страны.
Но вот увенчали нас лавры —
грохочут тарелки, литавры,
а как зажигательны скрипки
от нежной зазывной улыбки.
Кончается общее «тутти»,
не будьте столь строги, не будьте:
мелодию – дивное диво
дудим мы порою фальшиво.
Проносится музыка скоро
под взмахи судьбы – дирижера…
Слабеют со временем уши,
напевы доносятся глуше,
оркестры играют все тише…
Жаль, реквием я не услышу.

Ленивое

Я более всего
бездельничать мечтаю,
не делать ничего,
заботы отторгая.

Я лодырь и лентяй,

ужасный лежебока.
Хоть краном поднимай,
пусть подождет работа.

Проснуться поутру,

валяться всласть, зевая.
О, как мне по нутру,
признаюсь, жизнь такая.

Бессмысленно глазеть,

на потолок уставясь!
Лень – сладкая болезнь,
что вызывает зависть.

Трудиться не люблю.

Работать не желаю.
Подобно королю,
знать ничего не знаю.

Что ж делать, я – таков!

Да только, между прочим,
работа дураков,
к несчастью, любит очень.

Она со всех сторон

все время в наступленье.
А я немедля в сон,
я весь – сопротивленье.

Безделье – моя цель.

Я в койке, как в окопе.
Но где-то через щель
пролезли эти строки…

1985 год

Старичок-бодрячок
полон оптимизма,
энергичен, как волчок,
бегает по жизни.

Он кривой, как сморчок,

глух и шепелявит.
Старичок-бодрячок
все кричит о славе.

Старичок-паучок —

у него команда…
Попадись на крючок —
станешь есть баланду.

Он упрям, как бычок,

сильно напирает;
старичок-бодрячок
ордена хватает.

Заиграл вдруг смычок

маршик похоронный.
Старичок наш – молчок,
сник, неугомонный.

Нет теперь дурачка,

он на катафалке.
Старичка-бодрячка
как-то даже жалко.

«Жизнь скоро кончится… Меня не станет……»