У радости тысяча имен

Кейти (кивает головой): Да. (Пауза.) Вы знаете, что значит быть стервой? Стерва — это та, кто верит в свои мысли. Настоящая невежда! Вам остается только одно — любить нас, пока мы вас не понимаем. Если, конечно, вы хотите быть счастливым.

Питер (со слезами на глазах): Благодарю вас.

Кейти: Не за что. (Пауза.) Я целыми днями сидела со своей дочерью, пытаясь научить ее читать, и часто доводила ее до слез. Ее учителя просили меня заниматься с ней, и я верила им.

Питер: Да, я прошел через то же самое. Мой брат играл во дворе, а я все время сидел за столом — и ощущал себя привязанным к нему веревками... «Ты должен заниматься именно этим» или «Ты не можешь заниматься чем-то другим».

Кейти:И вам ничего не оставалось, как изводить себя этими мыслями. И чувствовать себя так, будто вы что-то упускаете, будто вам чего-то не хватает. В то время как это был дар! Вы словно пребывали во сне. Я знаю это, поскольку я мать дислексика. Моя дочь тоже находилась во сне — она считала, что, как и все, может читать! А она не могла. Но она верила в то, что может, и я верила; мы обе были неполноценными. А потом мы начали исследовать свои мысли. Она такая умница! Когда мне нужна помощь, я иду к ней. Она удивительная! Она видит вещи, которые не всегда могу увидеть я.

Питер: Да, мы это можем, Мы можем.

Кейти: Слава богу, что в мире есть дислексики. И если вы преодолеете свои комплексы, мы все будем в выигрыше. А сделать это можно, усомнившись в том, во что мы заставляли ее верить. Истиной может быть только то, что вы обнаруживаете внутри себя. Итак (читает вопросник Питера), «Я очень злюсь оттого, что не могу читать и писать. Меня бесит моя дислексия, из-за нее мне трудно не только читать и писать, но также общаться, пользоваться Интернетом, электронной почтой, работать».

Питер: Мне действительно трудно читать и писать.

Кейти: Да, когда вы не можете, это трудно! (Слышится смех.)

Питер: Все равно что подниматься в гору, до вершины которой никогда не доберешься.

Кейти: Да! Но так было только сорок три года. Теперь вас это не касается. Вам говорят: «Не можете ли вы выписать чек?» — «Нет». Или: «Нельзяли побыстрее?» И вы отвечаете: «Нет... Я дислексик». Обращаясь к вам, люди хотят знать правду. И если не вы, то кто образумит нас? «Ядислексик.Янемогу. Вы можете, а я — нет. Так что помогите мне, пожалуйста, с этим чеком».

Питер: Удивительно, скольким способам компенсировать свое неумение я научился. Вот мой самоучитель (протягивает его Кейти).

Кейти (просматривая самоучитель): О, мне это нравится! Мне нравится это! (Обращается к аудитории.) У него здесь записано произношение чисел от единицы до тысячи. Он может просто копировать их, копировать так, как они произносятся. «Один, два, три, четыре, пять, шесть... десять, двадцать, тридцать, сорок... шестнадцать, семнадцать... сто, тысяча...» Если в зале есть дислексики, попросите Питера показать вам его самоучитель. Это не просто последовательность чисел от единицы до тысячи. Они записаны в три ряда, затем еще в два. И все это здесь. Этот самоучитель — настоящий бриллиант. Это поразительно. Мне бы тоже следовало записать числа от единицы до тысячи — какое упущение. Я должна записать все это!

Питер: Да, но когда я заполнял свой вопросник, то постоянно сталкивался с трудностями. Пока я думал, как написать то или иное слово, я терял мысль, и это очень сильно мешало мне. Поэтому я обращался к кому-нибудь за помощью и просил что-то записать. Чтобы потом можно было это прочесть.

Кейти: Знаете, это очень здорово, что вы просите сына писать за вас. Это многое дает ему, И, естественно, многое дает вам. Значит, вы просите кого-нибудь писать за вас или используете магнитофон.

Питер: Какое-то время я развлекался этим.

Кейти: Хорошо. Главное, ухватиться за ту мысль, в которую вы верите. Не нужно работать сразу со всем списком. Если у вас появилась мысль «Я неполноценный», просто придерживайтесь ее. Отмечайте, как другие мысли стремятся занять ее место, но продолжайте фокусироваться на ней. А затем начинайте исследовать ее. Итак (читает вопросник Питера), «Мне трудно писать, читать, общаться, пользоваться Интернетом, электронной почтой, работать». «Мнетрудно пользоваться Интернетом, электронной почтой, работать» — правда ли это?

Питер: Да.

Кейти: Вы просите кого-то делать это за вас?

Питер: Да, моего десятилетнего сына.

Кейти: «Мне трудно писать, читать, общаться, пользоваться Интернетом, электронной почтой, работать» — правда ли это?

Питер: Да. Когда никого нет рядом.

Кейти: А когда рядом кто-то есть, это трудно?

Питер: Хм-м... нет.