У радости тысяча имен

Природа ничего не удерживает в себе, пока у нее есть что отдавать. Она похожа на мою белую овчарку, которая, когда я ее звала, ползла ко мне с улыбкой на морде, хотя из ее пасти текла кровь. Так же поступаем и все мы, осознаем мы это или нет. Люди видят, с каким трудом я передвигаюсь, когда мое тело истощено. Я никогда не должна делать это или что-то еще, никогда. Я делаю это, потому что я получаю от этого удовольствие. Я поднимаюсь на борт самолета и ощущаю только свободу.

Осознавая это, я радуюсь. Может, это и не заметно, но я путешествую по миру с радостью в сердце, хотя могу выглядеть уставшей и истощенной. И я не отдаю больше, чем кто-либо другой. И белая овчарка Керман не отдавала больше, и секвойи. Все мы отдаем столько, сколько можем. Без наших историй любой из нас — чистая любовь.

Tont,кто дает себе определение, не знает, кто он есть на самом деле.

Реальность проста и понятна, когда ваш разум ясен. Она не может быть проще, чем есть, хотя люди думают, что за этой простотой обязательно должно что-то скрываться. Это очень удобно: вы получаете то, что видите. Что бы ни происходило — хорошо, а если вы так не считаете, у вас есть возможность исследовать свои мысли. Я воспринимаю людей и вещи без истории о них, Когда мне нужно приблизиться к ним или, наоборот, отдалиться от них, я делаю это, не приводя никаких аргументов. Я не знаю, почему не должна поступать именно так. Любое движение всегда совершенно, и я ничего не могу с этим поделать.

Итак, если нет ничего скрытого и таинственного, реальность выглядит так: женщина, сидящая в кресле с чашкой чая. Это занятие приятно настолько, насколько мне хочется, потому что это есть то, что есть. Я называю это последней историей. Если вы любите реальность такой, какая она есть, вам становится проще жить в мире, поскольку вы понимаете, что все именно такое, каким должно быть.

Для меня привычно говорить с позиции личности, хотя я не верю в нее, с позиции человечества, с позиции Земли, с позиции Бога, с позиции камня. Если все это даже существует, я есть начало этого. Я называю себя «оно», потому что нет никаких предпосылок для разделения. Я есть все это, и у меня нет на этот счет никаких других идей. Я научилась говорить так, что мои слова не отталкивают от меня людей. Находясь со мной, они чувствуют, что попадают в новое для них комфортное пространство. Я разговариваю с людьми с позиции друга. Они доверяют мне, потому что я принимаю их такими, какие они есть.

Я пребываю в любви. У меня роман с самой собой. Когда разум любит себя, он любит все, что он отражает. Принимать людей такими, какие они есть, без всяких условий, — значит принимать без всяких условий себя. Я влюблена во все. Такое вот абсолютное тщеславие. Я готова целовать землю, по которой хожу, — все это я.

Как человек, я люблю говорить. Я называю это своим способом самовыражения. Первое, что я сделала, пробудившись к реальности, — влюбилась в форму. Я влюбилась в глаза, в пол, в потолок. Я — это. Я — то. Это ничто, и это все. Нет ничего, что существовало бы отдельно. Просто пребывать в этом состоянии благодати, прямо сейчас, с открытыми глазами — достаточно.

Когда я смотрю на небо, я даже не знаю, что это небо, пока ум не даст ему имя. Только в этот момент небо начинает существовать. Никакого мира, который можно было бы увидеть, не существует до тех пор, пока ум не начинает давать названия и делить реальность на «это» и «то» (имеется в виду неисследованный ум). Мне нравится, что мой ум не верит моему уму.

Как одно может существовать отдельно от другого? Я проявляюсь как старое и новое, как начало и конец, я — это вы, и я — всё: эти экстатические вибрации, эта невыразимая радость, этот танец без движений, это завораживающее, восхитительное ничто.

До рождения Вселенной все было бесформенным и совершенным.

В начале было слово. Оно приходит к вам, когда вы просыпаетесь утром. И это слово исходит от вас. Так создается мир. До этого момента есть только реальность, бесформенная и совершенная, единая, бесконечная, свободная. Для нее не существует имени, даже намека на имя. Имя — это рябь на поверхности воды. Вслед за рябью появляется целое озеро. Нет ряби — нет озера.