У радости тысяча имен

Все, что реально, не имеет имени. Оно не меняется, не течет, не уходит и не возвращается. Оно даже не существует, оно находится за пределами существования и не-существования. Если вы дадите этому какое-то имя, это все равно будет ничто. Поэтому, если хотите, называйте это «Дао»; это имя не хуже любого другого. Но как бы вы ни назвали это, имя ничего не изменит. И это всегда начало.

Мастер путешествует, не выходя из дома. Какая бы красота ни открывалась перед ним, он остается безмятежным.

С

покойствие — наше естественное состояние. Только вера в ложные мысли способна лишить нас покоя и погрузить в состояние печали и гнева. Без этих мыслей разум остается спокойным и открытым всему, что происходит.

Кем бы вы были для других людей, например, без истории о том, что кто-то должен постоянно беспокоиться о вас? Вы были бы самой любовью. Когда вы верите в миф о том₍ что люди должны беспокоиться друг о друге, это означает, что вы очень сильно нуждаетесь в том, чтобы беспокоиться о других, или в том, чтобы другие беспокоились о вас. Переживание любви не может передаваться от другого человека; оно рождается внутри вас.

Однажды я гуляла по пустыне с одним из своих знакомых, и с ним случился удар. Мы сели на землю, и он сказал: «О Боже! Я умираю. Сделай что-нибудь!» Он говорил одной стороной рта, поскольку другая сторона была парализована. А я просто сидела рядом с ним, любила его, смотрела ему в глаза, зная, что до ближайшего телефона или машины очень далеко. Он спросил: «Ты даже не беспокоишься?» Я ответила: «Нет». Он начал смеяться, сквозь слезы, и я тоже. В конце концов способность двигаться вернулась к нему, удар отступилне оставив никаких последствий. Такова сила любви. Беспокойство тут не помогло бы.

Если на моих глазах кому-то нанесут удар ножом, каким должно быть мое сострадание? Конечно, я сделаю все возможное, чтобы помочь человеку, но думать, что этого не должно было случиться, — значит спорить с реальностью. Это нецелесообразно. Если бы я начала беспокоиться, то утратила бы связь с тем, что я есть. Беспокойство отдалило бы меня от реальности, отделило бы от того, кого ранили, и от того, кто нанес удар ножом, а я есть все. Когда вы исключаете что-то из своей вселенной — это не любовь. Любовь принимает все. Она не отталкивает от себя даже монстра.

Любовь не избегает кошмаров — она принимает их, поскольку, нравится вам это или нет, они могут случаться, и не только в вашем уме. Ни при каких обстоятельствах я не позволю беспокойству вмешаться в то. что я ощущаю как свою подлинную сущность. Она включает в себя каждую клетку, каждый атом. Она есть каждая клетка и каждый атом. Без всяких «также».

Когда что-то кажется мне правильным, я делаю это, именно по такому принципу я живу. Я вношу свой вклад в жизнь, поднимая мусор с тротуара, разговаривая с бездомными, общаясь с богатыми, помогая людям, которые оказались в затруднительном положении, исследовать их мысли. Я люблю то, что есть, и то, как оно меняется в моих и ваших руках. Это замечательно, когда есть возможность изменить то, что я Могу изменить, и для этого не нужны никакие усилия — никогда.

Некоторые люди считают состраданием способность чувствовать чужую боль. Чепуха! Невозможно чувствовать боль другого человека. Вы воображаете, что чувствовали бы, окажись в его шкуре; это только ваши проекции. Кем бы вы были без вашей истории? Свободным от боли, счастливым и абсолютно доступным для тех, кто нуждается в вас, — слушателем, сами себе учителем, сами себе Буддой, человеком, проживающим это. Поскольку вы уверены, что есть вы и я, давайте внесем в это ясность. Мне нравится в идее об отдельно существующих телах то, что, когда вы больны, я не заболеваю — не моя очередь. А когда я болею, не заболеваете вы. Можете ли вы находиться рядом со мной, не заставляя меня страдать вместе с вами? Ваши страдания не могут указать мне путь. Страдание может научить только страданию.

Буддисты говорят, что важно признавать страдание, которое есть в мире, и это, конечно, правильно. Но если вы посмотрите глубже, вы поймете, что такой подход — тоже история. История о том, что в мире существует страдание. Мы воображаем, что страдаем, потому что не исследовали в достаточной мере наши мысли. Я могу находиться рядом с людьми, которые испытывают очень сильные муки, и не воспринимать их страдания как реальные. Но я всегда абсолютно открыта для того, чтобы помочь им увидеть то, что вижу я, если они в этом нуждаются. Они, и только они, могут что-то изменить в себе, а я только присутствую при этом со словами утешения и силой исследования.