У реки Смородины

– Хм… Я здесь не почему, а зачем. Подробности слишком долги, сложны и не нужны, чтобы тратить на них время. В узком смысле остановимся на следующем: я приношу князьям Легендограда пользу советами. Вы спрашиваете, я отвечаю. Только не жди чуда. Я не Бояндекс какой-нибудь, чтобы обо всем ведать. Впрочем, на вопрос «Кто убил Велемудра?» он тоже не ответит.

– Почему?

– У меня складывается ощущение, что «почему» – это единственное известное тебе вопросительное слово, – пошутил Рарожич. – Бояндекса не посещают озарения в миг, когда происходит некое событие. Он кропотливо собирает сведения. Событие становится событием тогда, когда о нем говорят. А как только о нем заговорят, пополняется копилка знаний Бояндекса. Меня волнует сейчас иное. Давно ли родитель открыл тебе тайну моего существования?

– Намекнул-то он давно, но я догадалась сегодня.

– Когда и как умертвили князя?

Тут вклинился Иван:

– Давай, я расскажу.

Василиса с благодарностью приняла его предложение. Парень изложил главное. Птица погрустнела, даже приглушилось сияние перьев и пронзительных очей.

– Печальные новости. Итак, бедная моя княжна, запоминай и следуй моим первым советам. Сейчас вы покинете это подземелье и никому не откроете, где побывали и кого видали. До поимки лиходеев, убивших твоего родителя, ни при каких условиях сюда не спускайтесь. На будущее, если оно у нас есть, заруби себе на носу: обо мне должен знать князь или княжна, а также наследник, и никто больше. Вот он, – птах кивнул на Ивана, – совершенно лишний. Я – твоя тайна. Об остальном побеседуем в лучшие времена.

– Никому я не расскажу, – буркнул Старшой.

– И я, – добавила Василиса.

– Тогда уходите.

– А ухаживать за тобой, кормить? – спохватилась девушка.

Рарожич вновь рассмеялся:

– Мне этого не нужно.

Княжна все никак не решалась покинуть странного птаха, будто чего-то ждала.

– Не бойся, девочка, – сказал наконец сияющий Рарожич. – Все будет хорошо.

Хотя на Ивана эти слова не произвели никакого впечатления – такую банальщину произносили миллионы раз! – но Василиса заметно успокоилась и даже улыбнулась птице на прощание.

После долгого восхождения по винтовой лестнице молодые люди уперлись в запертую дверь. Емельянов-старший толкнул ее ладонью, раздался знакомый уже щелчок, и гербовый щит вновь распахнулся.

Дембель и княжна вышли в залу. Спустя полминуты дверь захлопнулась.

– Знаешь, Иван, – тихо промолвила Василиса. – По-моему, я недопоняла послание отца. Он предупреждал, чтобы я не тревожила двухголовую тайну.

Они покинули гербовую залу, и в первом же коридоре взъерошенный запыхавшийся слуга с радостью выдохнул:

– О, слава богам! Княжна, тебя ищут по всему дворцу. Народ ждет!

Девушка ускорила шаги, на ходу поясняя своему охраннику причины спешки:

– Следует нести тяжкую обязанность принимать соболезнования. Так что мужайся, витязь. Нынче ты будешь до вечера стоять за моей спиной, пока не иссякнет поток желающих потерзать мне душу.

В голосе княжны слышались слезы.

Заруба Лютозар вошел в Легендоград в полдень, когда народ снует по улицам, толпы движутся на площадях, занятых ярмарками, и появление нового лица будет абсолютно незаметным.

Преступник предпочел добраться до славного города на коне и, естественно, по кружной дороге. На ярмарке он быстро услышал последние новости. Первая его рассмешила: можно было ехать и по прямоезжему пути, ибо неведомая пара богатырей ухайдакала Соловья-разбойника. Вторая озадачила и насторожила: скоропостижно умер местный князь Велемудр. По сочувственным речам мужиков Заруба распознал уважение и любовь к почившему правителю. Старик явно нравился народу.

Смерть главного всегда сулит смуту. Осиротевшая власть старается удержать людей в ежовых рукавицах, чтобы не возникло паники. На верхушке затевается грызня, аукающаяся даже в самых отдаленных от княжьего терема переулках.

Короче, Велемудр преставился чертовски не вовремя.

Опытный Лютозар подозревал, что кончина князя, скорее всего, была насильственной. Так уж повелось в княжествах Эрэфии: либо правитель помирает после долгой и продолжительной болезни, либо уходит скоропостижно, то есть кто-то скорый на расправу постигает на князе науку убивать.

Ну, изредка приключаются и всамделишные несчастные случаи.

Преступник стал аккуратно выспрашивать людей о паре витязей-драконоборцев. Его посылали в Тянитолкаев. Знания местных о тамошних подвигах братьев Емельяновых были неполными. Заруба сказал нескольким собеседникам, что богатыри явились в Легендоград, и стал, если изъясняться поганым языком, ньюсмейкером, запустив новый слушок.

«Задачка не из легких, – размышлял Заруба. – Парни видные, рано или поздно о них заговорят, но ждать скучно».

Продав коня, он поселился на одном из многочисленных постоялых дворов и сразу же принялся ходить по остальным, расспрашивая хозяев о двух витязях в странных одеждах. Лютозар не оставил попыток заговорить и с уличными торговцами – главными проводниками новостей.

На одной из площадей болтался юродивый в грязных лохмотьях и кричал толпе: