У рифов Армагеддона

К счастью, Зион был очень большим городом, и заведение мадам Анжелик было расположено в его дорогостоящем и даже эксклюзивном районе, почти в пяти милях от самого Храма. Это дало ему определённую комфортную зону, в которой не идентифицированные энергетические импульсы не вызывали тревоги, пока он был осторожен, и он обнаружил, что он может быть очень и очень осторожным, когда возникнет такая необходимость.

Теперь он слушал через дистанционное устройство, спрятанное в складке плаща Динниса, и с удовлетворением кивал. Он не имел ничего личного против Динниса — до сих пор, по крайней мере — и он чувствовал радостное удовлетворение, когда он подслушивал Анжелик и помощника кучера Динниса. — «Травмы архиепископа, без сомнения, болезненные», — подумал он, складывая карманный тяговой луч, который он применил к ноге Динниса, — «но не похоже, что бы они были опасными для жизни». — Это было хорошо. Мерлин не хотел привыкать к случайным убийствам людей, которых ему не нужно было убивать, и в целом он предпочитал Динниса потенциально более доктринальной и… строгой замене.

С другой стороны, было очевидно, что правая нога архиепископа, по крайней мере, была сильно сломана. Вероятно, и его правое плечо тоже, судя по тому, что светособирающие системы Мерлина могли увидеть отсюда и что он мог подслушать. У Динниса будет долгий период восстановления. К тому моменту, когда он это сделает, Пролив Син-у будет, конечно, закрыт на всю зиму, и Мерлин довольно сильно сомневался, что кто-либо в Храме ожидает, что архиепископ совершит тяжёлое зимнее сухопутное путешествие в Кланир и пересечёт Котёл, особенно вскоре после такого неприятного несчастного случая и травмы. Которая должна отложить пастырский визит Динниса по крайней мере ещё на пять или шесть сэйфхолдийских месяцев.

«Достаточно долго для меня, чтобы собрать воедино всё что нужно, заставить работать и стереть мои собственные отпечатки пальцев… я надеюсь», — подумал он. — «Во всяком случае, это лучшее, что я могу сделать в данный момент. А мне нужно возвращаться «домой»».

Он посмеялся над этой мыслью. В этот момент в Черис был ясный день. Он сказал Хааральду и Кайлебу (достаточно правдиво), что ему нужно побыть некоторое время в уединении, чтобы разобраться с определёнными аспектами своих видений. Король согласился разрешить ему поискать уединения в горах близ Теллесберга, как он просил, хотя было очевидно, что Хааральд был не слишком доволен мыслью о том, чтобы позволить Мерлину пойти самому по себе и незащищённому. С другой стороны, Кайлеб выглядел довольно задумчивым — чрезвычайно задумчивым — когда Мерлин озвучил свою просьбу, и Мерлин задался вопросом, что именно происходит в голове кронпринца.

Как бы то ни было, чем раньше Мерлин вернётся домой, чтобы разобраться с этим — или развеять подозрения принца, которые могли быть в этом случае — тем лучше.

Он очень тихо спустился со своего насеста на крыше, расправил на себе своё пончо, поднял капюшон и быстро побежал прочь. Сыч будет готов подобрать его с помощью подъёмника скиммера, но только тогда, когда между ним и Храмом будет не менее десяти миль. По крайней мере, подумал он саркастически, он находил городские улицы в значительной степени подходящими для себя в такую ночь, как эта.

II Королевский Дворец, Теллесберг

Кронпринц Кайлеб поднял свою руку, чтобы вежливо постучать, а затем остановился у полуоткрытой двери в комнату. Одна его бровь приподнялась, когда он услышал тихие, чёткие щёлкающие звуки. Они повторились, затем прекратились, затем раздались снова.

Принц нахмурился, задаваясь вопросом, с какой свежей новинкой он может столкнуться, затем пожал плечами и возобновил свой прерванный стук по дверной коробке.

— Входите, Ваше Высочество, — пригласил его насмешливый голос за мгновение до того, как костяшки его пальцев действительно ударили по дереву, и Кайлеб, покачав с кривой улыбкой головой, полностью открыл дверь. Он шагнул через неё в удобную, освещённую солнцем гостиную Мерлина Атравеса и остановился прямо на пороге.

В соответствии со своим официальным положением личного телохранителя Кайлеба, сейджин был переведён из Башни Мериты в комнаты в той же части дворца, где располагалась королевская семья. Фактически, они были совсем рядом с комнатами самого Кайлеба, с видом на гавань, который был почти так же хорош, как из спальни принца, хотя, конечно, они были заметно скромнее.