У рифов Армагеддона

Кайлеб, Фейркастер и Арнальд Фалкан были остриём черисийского клина, который пробивался через «Думвал» к «Королевской Черис», и меч, который Мерлин называл «Экскалибур», вспыхнул в руке кронпринца, когда он впервые попробовал кровь.

* * *

Корисандийцы ударили по тонкому кольцу морских пехотинцев и моряков, защищавших Хааральда. В течение нескольких невероятных мгновений защитники держались, отбрасывая своих врагов. Но затем один или два из них упали, и корисандийцы потоком хлынули через промежутки.

Черисийцы отступили. У них не было другого выбора. Они разбились на мелкие группы, сражаясь спина к спине, умирая, и по-прежнему отчаянно пытаясь защитить короля.

Хааральд опёрся на кормовой поручень, больное колено вспыхнуло огнём от боли из-за перенесённого на него веса, и его меч свистнул. Он срубил атакующего моряка, а потом сам вскрикнул от полученного удара, когда корисандийский солдат взмахом с обоих рук попал ему в грудь клевцом абордажного топора. Шилоподобный клевец был специально сделан так, чтобы пробивать броню, но он отскочил, сбив с брони все опознавательные знаки, и пока корисандиец таращился в недоумении, меч Хааральда перерезал ему горло.

Он упал в сторону, и на мгновение перед королём возникла брешь. Он поднял глаза и увидел корисандийца со стальным арбалетом. Каким-то образом он сумел перезарядить оружие, прежде чем вскочил на фальшборт юта. И теперь он целился прямо в Хааральда.

— Ваше Величество!

Гектор Аплин тоже увидел арбалет. Прежде чем Хааральд смог двинуться, мальчик бросился перед ним, предлагая своё собственное тело, чтобы защитить своего короля.

— Нет! — крикнул Хааральд. Он отпустил поручень, его левая рука рванулась и поймала заднюю часть куртки Аплина, и он повернулся, дёргая гардемарина назад, одновременно вращаясь, чтобы подставить спинку своей кирасы.

Арбалетный болт ударил его прямо в спину и с визгом отскочил, отброшенный стальной пластиной. Он почувствовал его сокрушающий толчок, а затем ахнул от боли, когда что-то ещё ударило его по правой ноге, чуть выше колена.

«По крайней мере, это не здоровая нога!»

Эта мысль мелькнула в его мозгу, когда он развернулся обратно в сторону схватки. Корисандийский моряк, который ранил его, с рычанием отдёрнул назад свою абордажную пику, готовясь к следующему удару, но Аплин с всхлипом бросился мимо Хааральда. Щуплый мальчик проскочил под пикой, вбивая свой тесак двумя руками, и корисандиец закричал, когда лезвие вспороло его живот.

Он начал падать, сжимая смертельную рану, и Аплин отшатнулся назад к королю.

Из всех черисийцев только они вдвоём остались на ногах, и Хааральд отчаянно ударил в грудь моряка, приближавшегося к Аплину справа, в то время как рыдающий гардемарин зарубил другого корисандийского моряка, угрожавшего королю слева от него. Мальчик закричал, когда меч вонзился ему в левое плечо. Он чуть не упал, но смог удержаться на ногах, продолжая рубиться тяжёлым тесаком. Удар меча отскочил от рукава кольчуги Хааральда, и король рубанул ударившего моряка с боку, несмотря на то что ощущал слабость от крови, струящейся по правой ноге.

* * *

Какой-то инстинкт предупредил корисандийского солдата на вершине трапа на ют по правому борту «Королевской Черис». Его голова повернулась, и у него осталось одно мгновение, чтобы разглядеть пропитанное кровью привидение, которое внезапным прыжком покрыло всё расстояние от палубы снизу до фальшборта рядом с ним. Затем он умер, оттого что легированная сталь катаны прошла через его шею в веере крови.

— Черис!

Глубокий голос Мерлина прокричал боевой клич, перекрыв все другие шумы, а затем он сам оказался на юте. Один или два человека, стоявшие перед ним, смогли начать собственные оборонительные удары. Он проигнорировал их, позволив им отскочить от своих доспехов, потому что пробивал себе путь к королю.

— Черис!

Он прорезал коридор сквозь тела корисандийцев, беспощадно глядя сапфировыми глаза, за катаной и вакидзаси тянулись брызги крови, а паника распространилась от него, как чума.

И затем, каким-то образом, он прошёл через последний барьер между ним и Хааральдом. Он крутанулся, поворачиваясь лицом туда, откуда он пришёл, и в течение долгого, затаившего дыхание момента ни один из сорока или пятидесяти корисандийцев, всё ещё находившихся на юте, не осмелился атаковать.

Позади него Хааральд опустился на левое колено, бросив меч, и Аплин быстро встал перед королём.

— Взять его, глупцы! — прокричал голос, и герцог Чёрной Воды протолкнулся через замершие ряды своих выживших абордажников.

Его доспехи были изломаны и пробиты, кровь сочилась у него из полудюжины мелких порезов. С кончика меча капали капли крови, взгляд был сумасшедшим, но его хриплый голос трепетал от пыла.

— Взять его! — снова заорал он и атаковал.

Его люди закричали и пошли за ним, налетая прямо на Мерлина, и Мерлин встретил их бурей из стали. Он даже не двигался. Его ноги были словно прикованы к окровавленным доскам, а его глаза ни разу не моргнули.