У рифов Армагеддона

Мерлин стоял позади короля Кайлеба, наблюдая и слушая, и он знал, что независимо от того, был ли Залив Даркоса или нет, победа, в любом случае, была почти ничего не значащей. СНАРК, которого он послал наблюдать за Хааральдом, записал разговор короля с его флаг-капитаном, и он знал, что смерть короля купила именно то, что хотел купить Хааральд, когда бросил свою жизнь на весы. Всё королевство Черис знало, что король Хааральд мог бы избежать боя. Оно знало, что он решил вступить в бой с шансами шесть-к-одному, вместо того чтобы отступить и позволить этим кораблям сбежать, и что он сделал это потому, что Черис нужно было гораздо больше в этой войне, чем просто победы. Так же, как оно знало, что команда его флагмана сражалась буквально до последнего человека, строя кольцо своих тел вокруг своего короля. И так же, оно знало, что последним решением, которое он когда-либо принял было то, что их король отдал свою жизнь, защищая одиннадцатилетнего гардемарина. Молодой Аплин рассказал Кайлебу последние слова, которые сказал его отец. Слова тяжело дались офицеру, который одновременно был мальчиком, отчаянно пытавшимся не плакать, и они уже разнеслись по всему королевству.

Черис знала так же хорошо, как и Мерлин, что Хааральд не должен был встречаться с врагом лицом к лицу. Во многом, это было неправильным решением для короля. Но это было правильным решением для человека, принявшего его, и Черис знала и это тоже… точно так же, как всегда будет ценить последние слова, которые он сказал одиннадцатилетнему мальчику. Он стал мучеником и, что ещё более важно, примером, мерилом, на которое его флот всегда будет равняться, и легенда о последнем сражении КЕВ «Королевская Черис» будет со временем только расти. Хааральд обеспечил эту легенду, показывая, что он ожидал от себя, показывая своим людям меру, которой они должны теперь держаться сами, если они хотят быть достойны своего покойного короля.

Мерлин не сомневался, что они будут соответствовать стандарту, который установил Хааральд.

Но Хааральд оставил своему народу не только этот пример, ибо он оставил им также нового короля, и черисийская гордость в нём горела столь же ярко, как и их гордость за его отца. Они знали, что это Хааральд спланировал Битву в Заливе Даркоса. Вся кампания была его стратегической концепцией, а он был умом — и мужеством — который, сделал её столь убедительной, пусть даже ценой его собственной жизни. Но был и король Кайлеб, который одержал сокрушительные победы у Каменного Пика и в Битве Скального Плёса в посещаемых демонами водах у Армагеддонского Рифа, и это был Кайлеб, чьё прибытие и корабли сделали победу в Заливе Даркоса возможной. Они были едины со своим молодым монархом так, как ни одно другое из королевств в истории человечества.

И это было хорошо, потому что теперь они знали, кто организовал атаку на них.

Кайлеб и Серая Гавань решили сделать эту информацию открытой, и Мерлин думал, что они были правы поступая так. Во всяком случае, это был не тот секрет, который можно было хранить долгое время, и настало время для жителей Черис узнать, с чем их королевство действительно столкнулось. Время для них узнать, что именно владыки Церкви Господа Ожидающего приняли решение об их уничтожении.

Мерлин знал, что эта информация только начала осознаваться. Должны было пройти пятидневки, вероятно, месяцы, прежде чем она полностью западёт в душу, но реакция подданных Кайлеба на новости была уже ясна.

Так же как была ясна реакция Кайлеба.

Похоронная месса короля Хааральда должна была отправляться не епископом-исполнителем Жеральдом. Епископ-исполнитель был в настоящее время «гостем» Кайлеба в одной из комфортабельных комнат дворца. Ни один епископ в истории Сэйфхолда никогда не был арестован или заключён в тюрьму светским правителем. Технически, это по-прежнему было справедливо, но никто не сомневался в реальности, стоящей за обходительной видимостью. Подобно тому, как никто не сомневался, что истинным прелатом всей Черис был теперь епископ Мейкел Стейнейр.

Это должно было занять некоторое время, но Мерлин уже слышал отголоски Генриха VIII[18]. Считал ли Кайлеб официально или нет, что положение главы Церкви в Черис ещё предстояло выяснить, но отделение Черисийской Церкви от Храма было свершившимся фактом, который ожидал только официальной ратификации.

Это не было тем фактом, который встретил всеобщее одобрение. Почти четверть духовенства королевства, включая урождённых черисийцев, были возмущены и испуганы самим этим предложением. Также было, по крайней мере, и с частью населения в целом, но процент там был намного меньше, насколько мог сказать Мерлин.