У Ромео нет сердца

В клубе многолюдно и накурено. Временами мне кажется, будто за дымом я не вижу не только лиц, но и очертаний фигур. Однако ничто не мешает мне чувствовать боль. Я бросаю взгляд в спину Марка, желая лишь одного — передать ему свои чувства и эту боль… Внезапно он оборачивается, смотрит мне в глаза. Он все понимает — подсказывает мне мой отягощенный шампанским ум.

* * *

Марк подходит ко мне вплотную. Я вижу его бледное в свете прожекторов, мокрое от напряжения лицо. Оба молчим. Он берет мою ледяную руку, и я инстинктивно делаю шаг назад, пытаясь вырваться. Но, не справившись с опьянением, падаю и больно ударяюсь об пол, сверкающий разноцветными огоньками подсветки. Неудержимо катятся слезы: они застилают мне глаза, мешают дышать.

— Сволочь! — выкрикиваю я, словно тону и только что вынырнула из воды.

У меня сдают нервы, и все чувства, которые я так долго копила внутри, вырываются наружу. Я трясусь в истерике, захлебываюсь эмоциями, не контролируя движений:

— Ты всегда такой, да? Со всеми? Сволочь!

Надо же… Это так смешно и так глупо! Я запрокидываю голову и хохочу, глядя ему в лицо. В трясущихся от волнения руках — полный бокал шампанского. — Вот тебе! — липкая жидкость растекается по его удивленному лицу.

Но нет, это еще не все…

Теперь его очередь. Раздается мужской вопль. Звериный рык. Далее следует удар такой силы, что на несколько секунд мне кажется — музыка стихла и все замерли, хотя она продолжает играть, и большинство пар все еще танцуют…

Бутылка вина, каким-то непостижимым образом оказавшаяся у Марка в руках, вдруг пролетает над моей головой. Затем возле барной стойки минует лысую голову бойкого бармена и врезается в стеллаж. Именно грохот его падения и звон хрупкого стекла заставляют всех встрепенуться. Меня словно измельчили в порошок. Бах! И вот уже в счастье больше не верится, а обида льет через край.

— Я ухожу! Хочу быть одна! Всегда! — кричу я.

* * *

Вечер кажется бесконечным. Мы стоим на улице. Фонари рассеивают вокруг ровный, беспокойный свет. Марк выглядит очень серьезным и потому кажется мне еще более чужим, чем тогда, когда сорвался, швырнув бутылку в суматохе клуба. Я ничего не понимаю — ни этой безобразной выходки, ни его, ни себя.

Его красивое, злое лицо, обращенное ко мне, не дает мне покоя. Есть в нем какая-то колдовская сила, которая всегда заставляет меня трепетать.

— У тебя сейчас очень упрямое выражение лица, — говорит он.

— Я никуда с тобой не пойду! Слышишь! — эмоции вновь захлестывают меня.

— А я тебя никуда и не зову…

Вдруг он берет меня в охапку, перекидывает через плечо и несет куда-то по пустынной, темной улице.

— Оставь меня! Отпусти! Пойди и выспись, — кричу я. — Может, станет легче!

Он идет медленно, никак не реагируя на мою истерику.

— Не трогай меня после своих девиц! Ты мне противен!

Я извиваюсь, как могу, царапаю его со всей страстью, на какую способна. Его то и дело заносит. Наконец, устав и решив отдохнуть, он ставит меня на дорогу.

— Ненавижу тебя, слышишь, — говорю я уже тихо.

Иду на автобусную остановку, сажусь на скамейку. Он садится рядом. Время словно засыпает — мы долго, очень долго сидим в безмолвии. Я бодрюсь, но меня клонит в сон. Мимо проезжают машины. Периодически в кармане Марка тихо звонит телефон… словно напоминание о жизни… Одинокие звезды на небе становятся бледнее… Я трезвею и чувствую внезапную пустоту в сердце и непонятную тишину внутри себя… Одиночество. Оно давит меня. Мои мысли, чувства, да и я сама — никому не нужны.

Интересно, о чем думает он?

— Тебе нужно домой, — внезапно говорит Марк, когда я почти уснула.

— Нет, не нужно.

— Давай я вызову такси, и поедешь.

— Нет.

— Ты очень упряма.

— На себя посмотри…

— Ты ужасна.

— Ты тоже.

— Я знаю.

Посидев еще с полчаса, он уходит. Вокруг меня становится тихо. Внутри больно и страшно, снаружи тихо… «Я проиграла поединок», — думаю я. Проиграла битву за право быть с ним, оставаясь собой. Как же стыдно… Сижу, смотрю на небо и чувствую себя беспомощной — не знаю, что делать. О том, чтобы спать или есть, не хочется даже думать. Я тупо жду чего-то — не то чуда, не то смерти, — сонно гляжу на мрачные стены домов, на редких прохожих… И, в конце концов, решаю вернуться в клуб.

* * *

Что такое воспетая в веках любовь? История Ромео и Джульетты? Игра воображения, только и всего. Желание того, чего не существует. Есть день. Есть ночь. Есть то, что заполняет время, — это реально. События сливаются воедино — и невозможно отличить, чем занимался сегодня, а чем — вчера. Бессмысленный водоворот планов и суеты. Всех этих клубов и вечеринок… «И зачем только я сюда пришла?» — спрашиваю я себя, когда уже подхожу к клубу. Надо вызвать такси.

Он звонит, когда я стою на ступеньках у входа в клуб и, уставившись в телефон, ищу нужный номер.

— Парень оказался подлецом и уродом?

— Что? Что за бред? Опять ты! — говорю я, хотя на самом деле очень ему рада, и он чувствует это.

— Он в ночном клубе, что ли, тебя бросил?

— Что? Да кто ты такой, чтобы звонить мне и хамить! — возмущаюсь я, переигрывая, как самая бездарная актриса.