У роз нет запаха и вкуса

Не понравился настолько, что я поспешила отвести взгляд от его неуместно красивого лица в обрамлении длинных светлых волос, одновременно насмешливого и смущённого. Совсем юный холёный красавчик, маменькин сынок, от которого за версту веяло благополучием и надёжной родительской поддержкой за обе руки. Белая рубашка, дорогие запонки, идеально отглаженные брюки с ровными стрелками, блестящие ботинки, застёгнутый на все пуговицы жилет с маленькой серебряной брошью в виде какого-то цветка — мне хватило буквально одного взмаха ресниц, чтобы разглядеть детали и убедиться в своих впечатлениях.

— Рад знакомству, леди Койно. Имение магистра Койно славится своими розами, но никто не предупреждал, что самая прекрасная из них будет не алой, а золотой.

Это что, намёк на мои рыжие волосы?

Голос у мальчишки был обволакивающе-мягким, и даже почти не зная настоящей жизни за пределами ограды Койнохолла, я легко могла вообразить этого праздного прожигателя жизни в светских салонах, небрежно потягивающего вино и цедящего бессмысленно-пафосные слова о войнах, литературе и проблемах международной экономики, в которых он сам понимал едва ли если треть. Могла поспорить на что угодно, что он знаком со всеми пороками общества, доступными золотой молодёжи: курительными трубками с толчёной зеленью, легкодоступными девицами-танцовщицами, алкоголем и азартными играми…

Мне-то что!

— К сожалению, Альяна простудила горло и потому ей больно говорить, — обманчиво учтиво произнёс Мортон, но я знала, что в этом голосе прозвучала угроза.

— Простите, мне… приятно взаимно, — хрипло отозвалась я — горло сдавило, так что притворяться особо и не требовалось. А потом до меня дошло сказанное: ученик? Поживёт здесь до конца лета?!

Как-то это всё не вязалось с обликом мальчишки — юного прожигателя жизни. Впрочем, не исключено, что его ссылка сюда — наказание за какой-то проступок. Уложил в постель не ту девицу, проигрался больше положенного… На месте родителей я сочла бы, что общество и наставничество сэра Мортона Койно — самое подходящее наказание за что бы то ни было.

Меня заранее раздражало его присутствие, пусть даже видится мы будем редко — но моего мнения, разумеется, никто не спрашивал.

— Я собирался уезжать прямо сейчас, но из-за приезда Вильема мои планы изменились, — сухо проговорил Мортон. — Однако завтра мне придётся покинуть имение на несколько дней. Собственно, Альяна, я вызвал тебя по двум причинам: чтобы ты знала о присутствии в доме нового лица, и чтобы ты открывала нашему гостю библиотеку.

Я постаралась продемонстрировать удивление одной только слегка приподнятой бровью.

— На ней стоит защита, снимать которую слишком долго и трудоёмко. В моё отсутствие открывать двери в библиотеку может только представитель семьи Койно, так что будь любезна утром в девять открывать двери, чтобы впустить Вильема, и днём в тринадцать часов выпускать его на обед. Да и его это будет дисциплинировать.

— Думаю, для леди девять утра это слишком рано! — подобострастно возразил белобрысый хлыщ. Какие у него контрастно тёмные глаза, ресницы и брови на пару тонов темнее волос, узкие губы и тонкий прямой нос. Лицо воплотившейся в человеке хищной птицы… Я моргнула, и наваждение спало, на щеках смазливого красавчика показался лёгкий румянец.

— Моя жена всегда встаёт рано, не беспокойся, — равнодушно перебил его Мортон. — Я вернусь самое больше через десять дней, занимайся, твоё первое задание весьма объёмно. Надеюсь, у меня нет поводов для беспокойства?

Это прозвучало как-то двусмысленно, даже хлыщ отвёл взгляд, а я постаралась сказать как можно твёрже:

— Мортон, мне стоит принять настойку от горла, оно действительно болит очень сильно. Пожалуй, я пойду к себе.

— Конечно, дорогая. Я принесу тебе вечером ещё.

И я снова услышала угрозу в его словах. Стоило ли быть столь чувствительной к ним, если я всё равно ничего не могла исправить?

* * *

Ночь наступила неотвратимо, а сон не шёл. Я стояла у окна, думая о том, что хоть магического дара мне по сути всё равно что не досталось, но чувствительность, склонность к предчувствиям определённо имелась. И когда замок в моей двери щёлкнул, я даже почти не вздрогнула. Выдержала паузу — и только потом обернулась.

Сердце защемило, неприятно, хотя, казалась бы к любым неприятным сюрпризам со стороны Мортона я была готова. Но не к тому, что он будет один.

Последние пять лет он ни разу не приходил ко мне вечером один.