У рыбацкого костра

Удочка у меня вся самодельная. Удилище - из орешника. Леска - обычная швейная нитка с обычной катушкой. Крючок - из стальной проволоки. Поплавок - из сосновой коры. Грузило - из свинца, который я как-то нашел в сенях.

Я забрасываю удочку поближе к противоположному берегу. Там, под кустом, всегда хорошо клюет. Обычно с первого же заброса поплавок резко погружается и совсем уходит под воду. Надо скорее тащить, потому что окуньки сразу заглатывают крючок с червяком, а потом его никак не вынешь. Приходится терять время. Да и сама рыбка будет помята и быстро заснет…

На этот раз поплавок, не погружаясь, торопливо скользит по поверхности. Я подсекаю… И неудачно… На крючке ни рыбки, ни червяка. А какой там большой был выползок!…

Я снова выбираю самого большого червяка, насаживаю его на крючок и опять забрасываю точно в то же место. Поплавок сразу же скользит по поверхности вдоль берега. Я подсекаю и чувствую: попалось что-то крупное. Уж и не знаю, что руководит мной. Но я беру в пальцы леску и потихоньку, плавно перебирая руками, тяну ее к себе. И вижу, как движется ко мне большая щука. Я даже замечаю, что крючок зацепил ее за нижнюю губу, а червяк, которого она не успела проглотить, развевается сбоку, около жабры.

Я еще осторожнее и медленнее тяну леску к себе и вижу, как щука, словно загипнотизированная, приближается ко мне, не сопротивляясь, и даже, как будто помогая мне, шевелит хвостом.

Так я и подвожу ее к самому берегу. Потом осторожно наклоняюсь, одной рукой держа натянутую леску, а пальцами другой руки что есть сил вцепляюсь в жабры и выбрасываю щуку подальше на берег…

Что со мной делается!

Я забыл и о своей удочке и о банке с червяками. Обняв щуку двумя руками и прижав ее к своей груди и животу, что есть духу несусь в деревню.

Я уже ничего не вижу перед собой. Бегу, сбивая босые ноги о камни и кусты засохшей глины. Чуть не скувыркнувшись в воду, перебираюсь через запруду, весь в поту, задыхаясь, влетаю в гору. Безо всякой осторожности шлепаю по тропинке, идущей между нашим и соседским огородами.

Мне уже не страшно, когда, заслышав мой топот, из погреба высовывается дед Шишок, его черная кучерявая борода, красный нос и колючие, темные, хищные глаза.

Он что-то бормочет мне вслед. Но на этот раз, кажется, что-то одобрительное. Даже его самые ругательные слова, которые он все-таки произносит, звучат совсем по-другому - в них слышатся удивление и похвала…

Я подбегаю к нашей избе и кричу на всю деревню:

- Смотрите, смотрите, какую щуку я поймал!

На крыльцо выбегают моя мать, братья, сестра. Подходят соседи. Даже дед Шишок не поленился - вылез из своего погреба, пришел. Тычет в щуку указательным пальцем:

- Ишь какая, дура набитая!…

Все удивляются, хвалят, спрашивают, как это мне удалось ее вытащить… А я стою и все это слушаю, счастливый на всю жизнь.

Вот эта первая пойманная на удочку щука и родила во мне навсегда страсть к рыбалке, страсть, которая владеет мной уже более полувека…

Капризный красавец

Я понял, что мучает меня линь.

Мне уже пришлось недавно провозиться с таким на этом же озере много времени. И главное, я так и не поймал его. Я даже написал об этом стихи:

Вот камыш поднимает щетины, Гром гремит, предвещая теплынь. И тогда-то выходит из тины Отоспавшийся за зиму линь.

Меж корней оживающих лилий С первым светом озерной зари Он дотошно копается в иле, Поднимая со дна пузыри.

Знаю, он привередлив и чуток, Сам собою любовно храним. Я убил уже несколько суток, Безуспешно охотясь за ним.

То себя за ракитою прячу, То и вовсе ложусь на траву. И, насадку меняя, Удачу, Как дикарь, заклинаньем зову.

Я наивность свою понимаю. Но она не смущает меня. Все равно я поймаю, Поймаю Разодетого в бронзу линя.

И темнеет, и снова светает, И мое испитое лицо Все щетиной густой обрастает, Как травой-камышом озерцо…

И на этот раз все повторилось сначала.

Я забрасывал снасть примерно в метре от камыша, на глубине двух метров. Насадкой был червь.

Поплавок мелко-мелко подрагивал, совсем не погружаясь в воду и подвигаясь в сторону. Подсекать было бесполезно. И я долго ждал решительной поклевки. Наконец поплавок успокоился. Я подождал еще немного и вытянул удочку. Червяк был съеден ровно по самое жало крючка.

Я насадил нового и сделал заброс в то же место. Почти сразу поплавок снова начал мелко-мелко подрагивать. Примерно так бывает, когда к червяку присасывается пиявка.

Я снова долго ждал. И когда поплавок снова успокоился, вытянул снасть. Червяк опять был оторван до самого крючка. Я насадил нового и решил при малейшей поклевке немедленно сделать подсечку. Сделал. Червяк оказался почти нетронутым, лишь чуть- чуть помятым. Я снова стал ждать решительной поклевки. Но ее не было. Все повторилось сначала. И так бесконечное число раз.

Это уже выглядело издевательством… А время шло. Я посмотрел на часы. Оказалось, что я уже потратил несколько часов. По сути дела, все самое лучшее время клева.