У рыбацкого костра

- Рыба глупа. Пока не нарвалась на крючок, бросается на любую наживку. Если не она сама, не ее папа, не ее мама никогда не нарывались на крючок, то нет в ней осторожности. Ты, сынок, наверное, знаешь о наследственности. Поколение поколению передает свой опыт. И потомство таких родителей, которые попробовали крючок, уж на какую попало приманку не польстится. А люди придумывают все новые и новые приманки. Рыбу нужно учить, чтобы она сама набиралась опыта и передавала его потомству. Я себе оставляю лишь сильно покалеченных, которые иначе только мучились бы, а здоровые пусть себе уплывают и на ус наматывают. Вот так, сынок…

Чудак…

Тут я то ли краем глаза увидел, то ли шестым чувством почувствовал, что с одним из моих поплавков что-то происходит. Нужно было сосредоточить все внимание на этом главном предмете интереса. Тьфу… это будет всего-навсего плотва. «Жалкую плотвишку вытащу, - подумал я машинально. - Ну, да ладно, и она пригодится…»

- До свидания, - услышал я прямо над ухом.

Я повернулся, чтобы как можно сердечней ответить деду. Он протянул мне руку на прощание. Я поспешно пожал ее, буркнул свою фамилию - и снова к основному объекту…

- Как ты сказал, сынок? - услышал я из-за спины нетерпеливый голос.

- Ширковский.

- А как звать тебя?

- Хенрык.

- Есть у тебя брат Эдэк и сестра Зися?

- Есть, - ответил я нетерпеливо, потому что рыба клевала все азартнее и азартнее, нельзя было прозевать момент подсечки, а старик все сильнее повышал голос - еще спугнет мне рыбу. Но откуда он знает, что Зися, а не Зося?

- А мать, мать? - он дышал над моим ухом. - Хелена?

- Хелена.

- Жива?!

- Жива.

- Сынок!!

На этот раз он произнес это таким тоном, что меня охватило волнение. И лишь только тогда я заглянул в его глаза, озаренные последними лучами заходящего солнца.

‹№ 40, 1980)

Перевод с польского В. Честного

Уильям Хиллен

Радужная форель на озере Дивном

Автор книги «Черная река», из которой взят этот очерк, - сотрудник канадской Службы рыбы и дичи. У. Хиллен - опытный охотник и рыболов, хороший знаток географии края, жизни и быта индейцев.

Гроза, выкованная по всем правилам кузнечного ремесла, неотвратимо подкатывалась. Ливневые облака громоздились в виде наковальни, которая неслась на нас, гоня перед собой бурлящий облачный вал. Над пачками черных крыш высилась колоннада с обманчиво белыми капителями. Выпущенная на тихоокеанские просторы буря мчалась на восток. Сквозь налетевшие тучи послышался рокот далекого грома, и от склонов гор отразились раскаты взрывов. Все замерло в ожидании.

- Нас будут лечить электрошоком, - предсказал Слим.

- Может, остановимся? - предложил я. Добраться к Чайни- Фолз до темноты мы не успевали, но могли бы натянуть палатку, пока не начался ливень.

- Ручей Дивного озера здесь, - сказал Чарли. - Лошадям жратвы от пуза.

Небольшой, но до краев полный ручеек пересекал дорогу, тек вдоль поросшей тополями равнины, спускался по ерику на другую равнину и там впадал в окаймленное лугами озеро. В невысокой осиново-березовой рощице мы нашли хорошее место. Молнии раскалывали небо над головой. Дождь лил как из ведра. Град барабанил по брезенту с оглушительным грохотом. Из черного фундамента бури высунулась зазубренная вилка, и, потыкав в купу деревьев неподалеку, наполнила воздух озоном.

- Время засечь успел? - спросил я.

- Мы в самом безопасном месте.

- Может, попытать счастья на Дивном, когда немного утихнет? Минни тут сетью десятифунтовиков брала.

- А чего ждать? Плащи у нас есть.

- Плохое место при молнии, - предостерег Чарли. - Большая гроза!

- Ладно, обождем немного, - уступил Слим.

Чтобы не терять времени, мы решили пока что ознакомиться с обликом этой малоизвестной местности по топографической карте и аэрофотоснимкам, сделанным с шестикилометровой высоты. На обширном пространстве оледенение выдолбило углубления для сотен больших и малых озер, раскиданных по плоскогорьям Нечако и Фрейзера. Цепь озерков шла вдоль южного склона Тополиной горы.

- В них во всех должна быть форель, - сказал Слим. - Мы пошли на озеро. Чарли, пойдешь?

- Нет. Пока в палатке побуду. Минни говорит - плот на той стороне, у луга.

Гроза поутихла, и мы отправились в путь. Лошадиную тропу затопили бобры, и мы пошли по кромке леса. Километрах в трех под склонами, поросшими тополями, березами и редкими соснами, лежало озеро. Тишину нарушала только выпрыгивающая из воды форель. Мы приготовили поплавочные удочки с тяжелыми поводками.

Плот Минни оказался типичным индейским плотом - продолговатым, узким, легким в управлении. Я подвел его к месту, откуда уже можно было добраться до выныривающих рыб, - над отмелью, где форель пряталась в камышах. Не успел Слим закинуть леску, как из прозрачной воды выскочила огромная радужная форель, схватила муху с первого удара, сделала четыре быстрых прыжка и ушла под водой на простор.