У стен недвижного Китая

Но тогда чего же можно ожидать от примитивной и убогой страны под названием Соединённые Штаты Америки? Положительный герой американских фильмов — это непременно черноглазый брюнет, который в обязательном порядке дружит с негром. И никак иначе! Или ты дружишь с негром, или ты отрицательный персонаж! Белые женщины, если они положительные героини, часто бывают блондинками, но всенепременно крашеными и в обязательном порядке с карими глазами. Голублоглазый блондин на американском экране — это, как правило, или злодей (чаще всего маньяк-убийца) или дурак. А ещё говорят, что у них нет расизма и нет жесточайшей цензуры. Есть и то, и другое!

* * *

Итак, если верить Ване Стегненке, то чёрное иноземное нашествие уже вовсю шагает по Русской Земле и поделать с этим ничего нельзя. Может быть, Ваня и прав…

А если нет? Или — не совсем? Ведь православные грузины — не такие уж и чёрные, и это явно не самый страшный народ изо всех, что возможно будут угрожать нашей стране. Далеко не все грузины жулики, аферисты и проходимцы, вроде моего Сократа. И среди грузин найдётся множество талантливых, честных, скромных людей вполне европейского склада мышления. Да и внешности — вполне европейской.

Так-то оно всё так. Но нашествие-то всё-таки прёт! И оккупанты без боя занимают нашу страну, захватывают в ней позицию за позицией!

Но, может быть, я всё преувеличиваю? И Россия опять выкарабкается из беды, как это уже бывало с нею прежде? Ведь сказал же когда-то Пушкин примерно так:

Иль мало нас?
Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясённого Кремля
До стен недвижного Китая,
Щетиною штыков сверкая,
Не встанет русская земля?..

Я не очень люблю Пушкина. Лермонтов мне гораздо ближе и дороже… «Иль мало нас?» — конечно, мало! И вот уже нет в России ни Тавриды, ни «финских хладных скал», ни Колхиды… Всё ушло куда-то! Остались только стены недвижного пока ещё Китая. И захудалая провинция под названием «Россия», примостившаяся у этих грандиозных стен. Как нищий у городских ворот. Там — миллиард двести миллионов. Здесь — сто пятьдесят миллионов, из которых русских людей, белых людей, христиан и славян — в лучшем случае сто миллионов. А если сделать поправку на всеобщий алкоголизм, на наркоманию, на продажность, на миллионы детей, рождающихся слабоумными от ненормальных родителей, то что тогда остаётся от России? В одном лишь Бангладеше, который меньше Ростовской области, живёт сто миллионов человек! А что будет, если выплеснется из своих берегов перенаселённая Нигерия или задавленная собственными людскими массами Индия?.. Но — может быть, чёрт с нами! Если мы такие дураки, что не можем противостоять толпам иноземцев, приходящим на нашу землю и покоряющим нас, то, возможно, мы лучшей участи и не заслуживаем? Пусть победит сильнейший! Смуглые люди сильнее белых, значит, пусть эти смуглые и побеждают, а белые — слабы, и пусть они-то и вымирают! Но ведь это и есть фашизм! Да, мы слабы! Любой черноволосый и черноглазый пришелец жизнеспособнее любого русского! Но ведь и слабые тоже должны выживать! И я за то, чтобы мы — выжили!

* * *

Итак: я в зависимости, почти рабской, у пришельца.

И учу вместе с двумя другими русскими людьми его детей. Чтобы те стали ещё страшнее, чем их папаша… И имею ли я на это моральное право — не знаю. И что делать дальше, и как быть дальше — не знаю…

А философ Ваня Стегненко ни в чём меня не убедил. Хотя кто его там разберёт — убеждал ли он меня на самом деле или просто шутил? А это у него просто такой чёрный юмор. Смех сквозь слёзы.

Какое-то решение надо всё-таки принять. Но — какое? Уйти от грузина, хлопнув дверью? Или молча, но гордо? Или взяться за оружие и других подстрекнуть к этому же? Или — смириться и ждать?..

Свою работу я, однако, выполнял по-прежнему честно и на высочайшем профессиональном уровне. Мой ученик со своим младшим братиком, который любил добровольно присутствовать на наших уроках (не прогонять же малыша, если ему так всё интересно!), мой ученик освоил со мною громадные пласты русских слов. Если мы учили с ним тему «Город», то это были слова и выражения, касающиеся транспорта, улиц, домов; если брали тему «Природа», то это было всё, что касалось лесов, гор, воздуха, морей, экологии; если мы учили наизусть стихи Пушкина или Лермонтова, то предварительно прорабатывали каждое слово, выясняя в точности, что оно означает и когда и как употребляется… Я только выдавал информацию, а мои грузинчики с жадностью её заглатывали.