У стен великой Намазги

Известно, что на рабочей поверхности орудий труда всегда остаются следы от той работы, которую выполняло данное орудие. Это и заполированная поверхность, и выкрошенность (или затупленность) края, и выбоины, и стертости, и царапины… Любой такой след свидетельствует о характере работы, т. е. о назначении (функции) орудия. Изучаются они под микроскопом, производится микрофотосъемка. Но, рассматривая фотографию, на которой видна покрытая какими-то линиями или выбоинами поверхность каменного орудия, археолог не может определить, в результате чего эти линии и выбоины образовались.

Вопрос решается путем эксперимента. Археологи изготовляют орудия из тех же материалов и тем же способом, каким их создавали люди каменного века. Этими орудиями современный человек, имитируя деятельность своего далекого предка, рубит, пилит деревья (разных видов, обладающих разными механическими свойствами), очищает их от коры, разбивает кости животных, снимает с них шкуры, скоблит их, выделывает кожи, режет мясо, вскапывает землю палками-копалками, жнет каменными и бронзовыми серпами пшеницу и ячмень, обмолачивает зерно, одними орудиями обрабатывает другие…

Естественно, что на этих орудиях, изготовленных сегодня, после их употребления остаются следы работы. Такие орудия также фотографируют, изучают под микроскопом, полученные результаты сравнивают с результатами изучения древних орудий, и это дает возможность точно установить, как и для чего применялись те или другие типы орудий людьми каменного века.

Орудия, изготовляемые археологами, настолько схожи с орудиями, созданными людьми каменного века, что С. А. Семенов, заканчивая в каком-либо месте полевые исследования, в последние годы стал уничтожать орудия, сделанные его сотрудниками. Говорят, что это понадобилось после того, как один местный археолог обнаружил изготовленные и брошенные экспедицией С. А. Семенова орудия, изучил их и написал статью об открытии древней стоянки… Только то, что статья этого археолога попала на отзыв к самому С. А. Семенову, спасло «первооткрывателя» от позора^{32}[3].

С. А. Семенов и его сотрудники побывали в самых различных районах страны и везде проводили эксперименты, о которых рассказано в упомянутых книгах. Если читать об этих экспериментах интересно, то наблюдать за ними интереснее во много раз. Летом 1971 г. в районе села Воронцовки Адлерского района Краснодарского края мне удалось наблюдать, как сотрудники Кавказского опытного археологического отряда Института археологии АН СССР во главе с С. А. Семеновым и Г. Ф. Коробковой проводили эксперименты.

…Ущелье небольшой горной речки. На склонах — роскошный буковый лес, у самого берега — заросли самшита. Влажная, липкая жара… Тишина, только шумит бегущая по камням речушка… На берегу, у валунов, сидят археологи А. Е. Матюхин и В. Е. Щелинский. Оба — полуобнаженные, загоревшие, обросшие, всклокоченные; в руках — крупная речная галька; чуть в стороне — записные книжки и часы, необходимые для хронометрирования всех операций.

Работа археологов, в считанные минуты изготовлявших каменные орудия, рубивших ими деревья, скобливших шкуры животных, производила прямо-таки ошеломляющее впечатление. Судя по этнографическим материалам, документальным кинофильмам, старинным рисункам, все — и приемы, и позы, и движения современных мастеров — ничем (на глаз) не отличалось от действий первобытного человека. И я могу повторить лишь то, что уже как-то писал: ученые хорошо «вжились в роль»^{33}.

Так вот, этот-то трасологический метод Г. Ф. Коробкова и применила для изучения орудий джейтунцев. И, как красочно писал Владимир Орлов, «тубус микроскопа стал нежданно как бы зрительной трубой, позволяющей сквозь даль времен заглянуть в пещерную мастерскую и увидеть тонкие подробности ранней колыбели труда»^{34}.

Подробности, которые удалось установить Г. Ф. Коробковой, оказались действительно «тонкими». Она выяснила, из чего изготовлялись орудия, каково было их назначение, как обрабатывались камень и кость и многое другое… Результаты исследований Г. Ф. Коробкова обобщила в монографии «Орудия труда и хозяйство неолитических племен Средней Азии»^{35}. Что же удалось ей узнать об орудиях джейтунцев?

Прежде всего необходимо сказать, что Г. Ф. Коробкова изучила, по ее словам, «абсолютно все» найденные каменные и костяные изделия джейтунской культуры. А их немало: только на одном Джейтуне за 1957–1964 гг. собрана коллекция в 6669 экз. Ясно, что труд проделан поистине титанический.

Оказалось, что большая часть изделий выделывалась из кремня (97,03 %), а остальные — из кости (1,81 %) и различных мелкозернистых пород камня (1,16 %), прежде всего кремнистого известняка и халцедона. На самом деле, конечно, состав орудий — по материалу — был у джейтунцев несколько иным: ведь до нас не дошли изделия из дерева.