У страха глаза велики

Я постояла немного у двери, прислушиваясь. Занятие не из легких — пылесос в руках Светочки не умолкал ни на секунду. Что бы там не обещала реклама, бесшумных пылесосов не существует. Но если сосредоточиться и посчитать звук пылесоса постоянной составляющей… В комнате слабо загудел принтер — значит, Вика не спит. Может, зря я все это затеяла? Принтер погудел и смолк, как будто напечатали всего одну страничку. Светочка подняла свой агрегат, но вместо того, чтобы двинуться куда-нибудь, стояла и смотрела на меня. Я вздохнула, переложила папку с бумагами из правой руки в левую и постучала.

Ждать пришлось не меньше минуты. Наконец дверь открылась. Вика смотрела на меня примерно так же, как смотрят на двери лифта после нажатия кнопки вызова: отчасти выжидающе, а в общем, просто потому, что они перед глазами. Хозяйка была в длинном пушистом халате, оранжевом с зелеными корабликами, из-под которого выглядывали пухлые зеленые тапки с оранжевыми отворотами. Однако… На дворе плюс двадцать восемь. Лицо на фоне яркого халата казалось голубоватым, почти неживым. Из-за викиного плеча мне были видны краешек дивана и кусочек заваленного бумагами письменного стола. И еще картинка на экране монитора. Картинка мне не понравилась.

Ну, ехать так ехать, сказал попугай, когда кошка тащила его из клетки. Я постаралась выглядеть настолько смущенной и растерянной, насколько мне это вообще доступно.

— Извини, я не хотела тебе мешать. Но, может быть, ты сможешь мне помочь…

— Помочь? — Вика посмотрела на меня так, будто только что увидела.

— Ну да. Я тут в документах запуталась.

— В каких документах?

— Да тут всякие финансово-имущественные взаимоотношения между тремя конторами, я же в этом ничего не понимаю. Мне материал надо подготовить…

— Материал? — не поняла меня Вика.

— Ну да, статью, а может, и фельетон, не знаю еще, в фактуре завязла. Мне бы хоть понять, какие вопросы всем этим типам задавать. Чую, что там скользко, а разобраться — никак. А ты ведь как раз имущественным правом занимаешься? Или как это называется…

Если честно, то материал этот был мне нужен, как покойнику горчичник. Недавно некий дядя Вася Пупкин попросил мое редакционное начальство заняться одной запутанной хозяйственной историей, но — не то ситуация улучшилась сама по себе, не то «дядя Вася» потерял свою ценность — в общем, необходимость отпала. Зато для моих целей повод подходил просто идеально.

— Погоди минутку, — сказала Вика и скрылась в комнате.

Когда она меня впустила — действительно через минуту, не больше — обстановка несколько отличалась от той, что я видела через ее плечо: никаких бумаг на столе, на мониторе светится обычная заставка, принтер выключен.

Около часа мы потрошили документы, пытаясь разобраться, кто, кому, чего, когда и сколько. История в самом деле была весьма запутанная, однако Вика отделяла зерна от плевел виртуозно. Мне оставалось лишь отмечать в блокноте «узкие места» и «подводные камни», требующие уточняющих вопросов. Ох, если бы материал был еще нужен, участникам конфликта точно бы не поздоровилось. Всем троим. Полученные комментарии позволяли разделать их как бог черепаху.

Щеки у Вики слегка порозовели, в глазах появился живой блеск. Это была совсем не та Вика, которую я привыкла видеть в последние дни. Через час, однако, она откинулась в кресле, на мгновение прикрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула, потом поднялась.

— Извини, я сейчас, — и скрылась в ванной комнате.

Там едва слышно стукнуло что-то деревянное, должно быть, дверца шкафчика, звякнуло что-то стеклянное, потом послышался звук льющейся воды.

На правом углу стола, возле принтера, стоял трехэтажный лоток для бумаги. Нижний этаж занимала вскрытая пачка бумаги, на втором лохматилась куча всяких записей, бланков, документов. На третьем — опять стопка чистой бумаги. Мне показалось, что верхний лист как-то вроде бы просвечивает — что-то там «с изнанки» было нарисовано. Напряженно прислушиваясь к звукам, доносящимся из ванной, я лихорадочно пролистала всю стопку.

О-ля-ля! Однако, в этом доме прямо-таки мода на занятия компьютерной графикой, точнее, одним из ее направлений… Один из листов являл собой, насколько я могу судить, точную копию картинки, замеченной час назад на экране. Другие позволяли полюбоваться вариациями на ту же тему. Текст не менялся, только шрифты и прочие эффекты. Попадались, впрочем, и рукописные — точнее, вырисованные от руки — экземпляры. В частности, тот верхний лист, что обратил на себя мое внимание…

Когда Вика вышла из ванной, я чинно листала бумаги из собственной папки и вносила в блокнот кое-какие уточнения. Поглядев на ее вновь побледневшее лицо, я начала прощаться:

— Ты уж извини, я не хотела тебя так утомлять.

— Что ты, наоборот, — слабо улыбнулась Вика. — Это все пустяки, пройдет. Давай все-таки до конца разберемся. Знаешь, я почувствовала себя значительно лучше. Надо на работу возвращаться, хватит киснуть.