У страха глаза велики

Так. Маргарита Львовна. А тебе не кажется, что ты думаешь куда-то не в том направлении? Технический замысел, конечно, заслуживает всяческого восхищения. Но направлен-то способ на тех, кто этот телевизор регулярно смотрит, а? То есть, на старших Шелестов. Да, время от времени их посещают и другие члены семьи — но уж никак не затем, чтобы посмотреть любимый сериал Зинаиды Михайловны. И не все, между прочим, посещают. Кристина к ним точно не заходит, ты об этом подумала? А это значит… Мне вспомнилась разрезанная — а не разорванная! — на четыре куска цепочка. Это значит…

Это значит, что я идиотка!

Все настолько очевидно, что непонятно лишь одно — как я могла быть до такой степени слепой. И ведь приходила мне в голову эта идея — но была тут же убита по причине полной своей бредовости и бессмысленности.

43

Человек — это звучит гордо.

Терминатор

По моему наущению Кешка объяснил Зинаиде Михайловне, что неисправность он обнаружил, только у него, к величайшему сожалению, нет нужной для ремонта детали — но он клянется, что к завтрашнему дню ее раздобудет и заставит этот ящик заработать.

Теперь следовало позвонить Герману. Елико возможно срочно. И делать это из дома, с их неясной для меня системой параллельной связи, не стоит. Если именно сейчас, когда я уже разобралась — кто, зачем и каким образом — на меня вдруг, как на Стаса, упадет чего-нибудь тяжелое…

Ей-богу, будет очень обидно — все распутать и в последний момент превратиться в бездыханное тело. Тем более, что невозможно предугадать способ, которым это будет проделано. Злодей, как можно уже понять, отличается редкостной изобретательностью. Три трупа плюс по меньшей мере три не совсем удачных попытки — задуманных, несмотря на отсутствие результата, более чем талантливо. Каждый раз потенциальную жертву спасало не иначе, как чудо, при этом ни одного повторения, а следов, чтобы из них извлечь хоть какие-то выводы, полный ноль. Профессионалы, может, что-нибудь и обнаружили бы, но привлечь к делу профессионалов Герман категорически отказывается.

Массаракш! Хватит уже мозги плавить, иди куда-нибудь звонить, ты, жемчужина недозрелая!

Тащиться к поселковой диспетчерской не хотелось совершенно. А ближе нигде и ничего — нету в этом поселке автоматов, не предусмотрены. Население вполне обеспечено телефонами в особняках, а если паче чаяния демократическая связь вдруг откажет, так в каждом доме, как минимум, три мобильника. В доме Шелестов мобильная связь тоже, конечно, имеется — но Герман и Боб отсутствуют, а аппаратом Кристины мне в этой ситуации пользоваться как-то не с руки…

Собирала я себя в кулак минуту или все двадцать — не ведаю, Кешке вполне хватило, чтоб догадаться, где проблема. Дитя — хотя какое там Глебов дитя, повзрослее многих старших будет — вздохнуло, полезло в карман и протянуло мне трубку. Молча. Ни себе фига!

— Звони, а то раздумаю, — усмехнулся Иннокентий, умеет иногда это малолетство выглядеть и вести себя так, будто оно раза в три старше, чем на самом деле, и по меньшей мере в полтора раза старше меня, запуганной. — Не бойся, не ворованный. Служебный. А то некоторые, — он выговорил это с явным нажимом, — переживают, что, когда я в сети сижу, до меня дозвониться трудно, а когда по городу шляюсь, так и вовсе невозможно, а у них техника как специально выбирает именно эти моменты, чтобы начать дурить.

— Не без твоего наверняка участия, — съязвила я. А что, с Глебова вполне станется подстроить технические неполадки заранее.

— Да ну тебя! — обиделось чадо. — Я что, совсем идиот? Законы Мерфи помнишь? Вероятность падения бутерброда именно маслом вниз прямо пропорциональна стоимости ковра. Естественно, любая техника дурить начинает как раз тогда, когда это наименее удобно. По своей не знаешь, что ли? А народ нервничает. Вот и обеспечили связью, — гордо сообщил Кешка. — Так что звони давай, куда хотела.

Дозвонившись до Германа, я — очень спокойно — попросила его — пожалуйста! — приехать домой. Герман, надо отдать ему должное, мгновенно ухватил ключевое слово «поскорее», пообещав быть в пределах часа.

Хуже нет — ждать и догонять. Уже через пять минут мне показалось, что в мягкое и удобное кресло какой-то негодяй напихал не меньше двух дюжин иголок. И я их, натурально, ощущаю — тем самым местом, что с креслом соприкасается. Я даже встала и осмотрела сиденье. Никаких иголок там, естественно, не обнаружилось. Нервы. Меня уже не удивило бы ничто — ни взрыв банки с соком, ни скорпион под подушкой, ни отравленная сигарета.

Нет, сигарета — это вряд ли, вскрытую пачку я обычно ношу в кармане, а начинить какой-нибудь дрянью свежую так, чтобы курильщик со стажем не заметил следов этой операции, представляется маловероятным. Тут надо быть настоящим фокусником.

Ну когда уже Герман явится?

45

Вынесем все — и широкую, ясную грудью дорогу проложим себе…

Мерилин Монро