У страха глаза велики

Ну, все ясно. Этот мелкий пакостник, видите ли, забеспокоился — не понадобится ли мне срочная помощь, разыскал Лельку и — заодно, на всякий случай — Ильина. Уж не знаю, чего он хотел от господина майора. Может, прибытия в дом Шелестов группы захвата? Для вызволения оттуда моей персоны. К счастью, чрезмерную активность Лелька пресекла, но если бы я не явилась, через полчаса-час народ собирался и впрямь начать действовать. Ну, или по крайней мере, собирался Глебов. Ильин просто выжидал, Лелька…

Ну, Лелька — это отдельный разговор. Как раз против ее присутствия у меня особых возражений нет. Все-таки она имеет к этой истории самое непосредственное отношение. Мало приятного узнать, что дом, в который твоя единственная подруга попала с твоей же легкой руки, мягко говоря, небезопасен для жизни. Но за каким дьяволом Кешка майора притащил?

Вообще-то я Никиту свет Игоревича люблю очень и очень. Ей-богу. Не мужик — сокровище. Одни эти его очи бездонные чего стоят. Но, воля ваша, вот как раз сегодня глаза бы мои этих глубин не видали. Он тут, конечно, в частном порядке, но где вы видели кота, который ловил-ловил мышей, а потом вдруг перестал, ибо не время? Да ни в жизнь! Куда спокойнее — всем, кстати, спокойнее, не только мне — несколько отложить визиты официальных лиц.

Впрочем, присутствие Ильина по крайней мере объясняет, каким образом теплая компания вообще очутилась на моей кухне. Кешка-то перемещается со своего балкона на мой по репшнуру. Для Лельки спуск по веревке тоже не представлял бы затруднений, но вряд ли она стала бы устраивать такой спектакль, рискуя сделать нервные системы окрестных бабушек совсем уже нервными. А дверь я при отбытии к Шелестам закрыла так, что без ключа ее даже изнутри не откроешь.

Зато Никита свет Игоревич прошлым летом в порядке тимуровской помощи менял мне замки. Ибо те, что были у меня раньше, вскрывались не то что шпилькой — взглядом. Вот Ильин — как истинный мужчина — и позаботился о безопасности дамы. Попутно заронив в мою голову кое-какие подозрения насчет количества прилагавшихся к новым замкам ключей… Значит, роль благородного защитника не помешала майору один комплект ключей (моих ключей, заметьте) оставить для собственного пользования. Как прекрасно, когда на место гадких противных подозрений заступает восхитительная уверенность.

Н-да. Тем более приятно знать, что у тебя есть верные друзья, которые бросаются на помощь по первому твоему зову и даже вовсе без оного. Истинно сказано — избави меня, боже, от друзей, а от врагов я и сам как-нибудь избавлюсь. Сейчас бы спать залечь и ни о чем не думать. Слишком хорошо я представляю, что сегодня произойдет у Шелестов…

— Ну, Маргарита Львовна, зная тебя, можно предположить, что к утру в городе объявится свеженький труп, — это было первым заявлением кошмарного майора. Нет бы ручку поцеловать…

— Насколько я помню статистику, к утру в городе объявится не меньше полусотни свеженьких трупов, — прикинулась я полным шлангом. Ну в крайнем случае, худым шлангом… Ох, вцепится сейчас, не отобьюсь, только и остается нападать первой. — Людям почему-то свойственно умирать, разве нет? Более того, они делают это весьма регулярно. Или я ошибаюсь, и в нашем любимом Городе уже прямо царство бессмертия? Только гадкая Маргарита Львовна по присущей ей вредности никак не хочет с этим согласиться, так? Или ты рассчитываешь, что это будет мой труп? Личный.

— Рита, не придуривайся, сделай милость? — устало попросил Никита. — Не знаю, что у тебя произошло…

— Зато я знаю, — перебила я его. — Никаких свеженьких трупов по твоейчасти не намечается. Ну что тебе, солнышко, на экономических преступлениях не сиделось? Жили бы мы с тобой душа в душу, как Бойль с Мариоттом или даже как Римский с Корсаковым.

Массаракш! Он ведь сейчас из меня всю душу вынет, и косточек не оставит. Хотя какие там у души косточки? Обидеть его? Послать в дали туманные? А мириться потом как? Жалко ведь… Я улыбнулась самой что ни на есть медово-сахарной из всех улыбок, что были у меня в арсенале. Аж самой противно стало — как депутат какой-нибудь, честное слово.

— Знаешь что, свет моих очей? Яви уж божескую милость, ладно? Оставь меня в покое. Хотя бы на сегодня, еще лучше дня на три, а? Ну не восхищает меня сегодня твое общество, уж не обессудь. И этого спасателя малолетнего с собой прихвати, а то он, чтобы вскипятить чайник, пожарную команду вызовет.

— Ну Рита… — жалобно протянуло дитя. — Я…

— Ага, ты решил, что у меня по углам сидит стая террористов, которых останавливает лишь то, что они выбрать никак не могут: четвертовать меня, сжечь или утопить. А поскольку в одиночку ты с террористами воевать не обучен…

На Кешку было жалко смотреть. Вот, в самом деле, напала на ребенка, а он, между прочим, за тебя, Ритуля, испугался. Ильин был попросту в бешенстве и, кажется, уже в самом деле начал выбирать способ быстрейшей моей ликвидации. Чтоб не воняла. Но резко выдохнул, поднялся, бросил «мир вашему дому» и вышел. Замок прощально лязгнул.