У ступеней трона

– Но вы – колдун! – воскликнул принц.

– Я – астролог, ваше высочество…

Принц замолчал, задумался на секунду, устремив пытливый взор на маску волшебника, и вдруг спросил:

– Вы, может быть, умеете угадывать?

На губах Лестока появилась ироническая улыбка, но кружево его маски спускалось на подбородок, и принц не мог заметить этой улыбки.

– Угадать судьбу коронованных особ, – проговорил медленно лейб-медик цесаревны, – это для меня не составляет труда…

– Так… скажите… – начал принц Антон, запинаясь и останавливаясь на каждом слове, – что ждет…

– Вашу супругу или вашего сына?..

Точно молния сверкнула в серых глазах супруга правительницы, и он торопливо ответил:

– Нет, скажите, какая судьба предстоит мне?

«Ого, приятель, – подумалось Лестоку, который в эту минуту вспомнил кой-какие разговоры, ходившие о совещаниях принца с графом Остерманом, – вона куда ты гнешь…» И ему вдруг мелькнуло желание предсказать принцу его вполне вероятную судьбу, если на престол взойдет Елизавета Петровна. Но искушение так же быстро прошло, как и быстро появилось. Говорить правду было неразумно и опасно. Перепуганный дурным предсказанием принц мог потребовать, на правах августейшей особы, чтоб были сняты маски, и тогда ему, Лестоку, несдобровать. И, мигом сообразив все это, после небольшого молчания, во время которого он точно читал на лице принца Антона его судьбу, он поклонился и проговорил, понизив так голос, что даже его собеседник с трудом ловил слова:

– Если я не ошибаюсь, то вас, ваше высочество, ждет блестящая будущность… Я вижу на вашей голове императорскую корону…

Принца Антона бросило в жар. На его лице отразилось такое неподдельное изумление, смешанное с каким-то непонятным испугом, что проходившие мимо маски заметили это, и кругом начался робкий шепот.

Когда принц опомнился, астролога около него уже не было; его высокая остроконечная шапка виднелась на противоположном конце громадного зала.

В это самое время маркиз Шетарди, которому уже успели шепнуть, что муж правительницы чем-то обеспокоен, поспешно подходил к нему. Принц, заметив его, торопливо бросился ему навстречу.

– Простите, ваше высочество, – начал маркиз, – что я осмелился оставить вас, но распоряжения по хозяйству…

– Бросьте это, – перебил его принц Брауншвейгский, отыскивая глазами шапку астролога, – скажите лучше, кто скрывается под маской кудесника… алхимика… Вон он идет…

Шетарди знал, кто этот астролог, но он не счел возможным выдать Лестока.

– Право, не знаю, ваше высочество, – отозвался он, вызывая на лицо виноватую улыбку. – В маскараде хозяин зачастую не знает, кто оказал ему честь посещением… Впрочем, если вам это угодно – можно просить снять маски…

– О нет, нет! Этого совсем не нужно…

В это самое время толпа колыхнулась, послышался говор, все головы, точно по мановению волшебного жезла, повернулись в сторону входных дверей. Взглянули туда и принц Антон, и маркиз Шетарди. Оказалось, что волнение было вызвано появлением новой маски: в залу, приветствуемая восхищенными взглядами и завистливым шепотом, входила высокая, стройная дама в оригинальном и блестящем костюме «пиковой дамы».

VII «Пиковая дама»

Шетарди скользнул взглядом по стройной фигуре так поздно явившейся маски, уже смешавшейся с толпой гостей, незаметно улыбнулся и удовольствовался этим: он хорошо знал на этот раз, кто скрывается под этим оригинальным и эффектным костюмом, резко выделявшимся среди банальных маскарадных нарядов того времени. Но когда принц Антон, залюбовавшийся грацией, с какой вошла эта маска, обратился к маркизу с вопросом: «Неужели вы не знаете, мой друг, кто эта красавица?» – Шетарди ответил:

– Право, не могу удовлетворить вашему любопытству, ваше высочество, хотя мне эта маска знакома; если мне не изменяет память, то я уже видел этот костюм на придворном маскараде.

– Не может быть! – воскликнул Антон Ульрих. – Если бы это было так – я бы наверняка обратил внимание.

Между тем заинтриговавшая и очаровавшая многих маска затерялась среди других костюмов, и принц, не видя ее более, забыл о ней. И опять в его мозгу появилась тревожная мысль, кто этот загадочный звездочет, так удивительно верно угадавший его мысли и сделавший такое странное предсказание, и он погрузился в свои думы, целым роем нахлынувшие на него и унесшие его далеко-далеко и от сияющей огнями залы, и от этой пестрой толпы замаскированных гостей…

«Ах, если бы действительно сбылось это удивительное предсказание!»

Эта мысль была господствующей среди роя других мыслей, наполнявших его голову. Да, это предсказание, как оно ни странно, не было неожиданностью для принца Антона. Вот уже несколько месяцев, как эта смелая, даже дерзкая мечта появилась в его мозгу. Она появилась с той самой минуты, когда он окончательно убедился, что супруга не любит его. Тогда-то и мелькнула ему эта смелая мысль. В этих-то видах он свел самую тесную дружбу с графом Остерманом и как-то спросил последнего:

– А правда, граф, что прежние русские цари запирали своих непокорных жен в монастырь?