У Судьбы на поводке

После Рождества Дима улетел обратно в Москву, Данька еще два дня сам не свой – привыкнув к отцу, он очень страдает от того, что того теперь нет рядом. К тому же, отец теперь у него ассоциируется с праздником, с каникулами, с Новым годом и весельем, а мама – это повседневная рутина, которая заставляет, ругает и не позволяет. Наверное, это обычная проблема, с которой сталкиваются неполные семьи, подобные нашей. Но мне тяжело к этому привыкнуть. Теперь все не так, как раньше. Все изменилось.

28

Катя

Незаметно пролетает январь, а затем и половина февраля. Я давно избавилась от «украшения» на ноге и вновь присоединилась к армии клерков, каждое утро спешащих на работу в переполненном общественном транспорте. На работе, как всегда в начале года, аврал – для бухгалтерских служб всей страны период с января по май пролетает как один день.

Каждую субботу Димка забирает Даньку на прогулку. В их отношения я не вмешиваюсь, однако все время замечаю, как грустит сынишка после отъезда отца. У меня разрывается сердце от жалости, но я не представляю, что здесь можно сделать. Ведь не разрешать им видеться будет еще более жестоко.

С бывшим мы практически не общаемся. Наши диалоги при каждой встрече утомительно однообразны:

– Привет! Как дела? Как здоровье?

– Привет, все нормально. Спасибо, что спросил.

Я никогда в ответ не спрашиваю, как у него дела – не хочу, чтобы он думал, что мне это интересно.

Зато всегда вечером задаю тысячу вопросов Даньке, меня интересует всё – где гуляли, о чем говорили, что ели, какие планы на следующую неделю.

К нам домой Дима надолго не заходит – постоит в прихожей, дождется сына и спешит уйти. Наверное, я дура, но мне немного обидно, что я теперь для него пустое место. Значит, пока надо было получить от меня разрешение видеться с сыном, он цветы с подарками таскал. А как получил, что хотел, так сразу интерес потерял? Интересно, я когда-нибудь перестану разочаровываться в этом человеке? Впрочем, сама виновата – чего еще от мужчины можно было ожидать? К тому же, от мужчины, что так легко предал однажды? Что ж, намотаем на ус и учтем на будущее.

Сегодня Данька вскочил ни свет, ни заря – еще бы, любимый папочка должен нарисоваться на горизонте.

– Данька, мой руки и идем завтракать – овсянка стынет.

– Я не буду овсянку! Не хочу!

– Ты разве не хочешь вырасти большим и сильным?

– Я хочу пиццу!

– Пиццы нет. С утра надо хорошо поесть, ведь вы будете весь день с папой гулять.

– Вот если бы я жил с папой, я бы всегда с утра ел пиццу! Папа мне всегда покупает, что я захочу.

Я, не веря своим ушам, смотрю на сына. Тот, насупившись и подперев голову рукой, упрямо смотрит на тарелку с овсянкой, не притрагиваясь к ней.

Приехали – вот они, первые плоды совместной опеки.

Раздается звонок в дверь. Данька срывается с табуретки и вихрем летит открывать дверь:

– Ура-а-а-а! Папа приехал!

Когда бывший входит в квартиру, я замечаю, что в руках у него очередной подарок для Даньки. Похоже, серьезный разговор назрел, и откладывать его я не вижу смысла.

– Дима, у меня к тебе есть разговор, это очень важно.

Тот вопросительно смотрит на меня.

– Проходи на кухню, чаем напою. Заодно обсудим одну проблему.

Бывший молча снимает обувь и верхнюю одежду и идет на кухню. Воспользовавшись тем, что Данька убежал к себе в комнату одеваться, я прикрываю кухонную дверь и начинаю неприятный, но необходимый разговор.

– Дима, у меня есть к тебе одна очень большая просьба.

Ух ты, каменное лицо оживилось – Ланге явно заинтересовался. Наверное, пытается предугадать, о чем же я могу его попросить.

– В последнее время Данька стал почти неуправляемым – сегодня отказался завтракать овсянкой, заявил, что если бы жил с тобой, то ел бы фастфуд каждый день. Я тебя очень прошу – не балуй его. После твоего отъезда я неделю пытаюсь его обратно к режиму приучить.

– Кать, но я же не специально. Нам по пути постоянно попадаются то пиццерия, то бургерная. Я думаю, раз в неделю можно ребенку вредной еды поесть?

– Я и не говорю, что нельзя. Дело в другом – он и в остальные дни недели не хочет меня слушать, капризничает, в садике и дома отказывается от обычной еды. Все время ссылается на тебя – папа то, папа сё. Ты для него теперь авторитет, а все остальные пустое место, в том числе и я.

Я чувствую, что сейчас расплачусь. Идиотка плаксивая. Нашла, при ком нюни распускать. А ну, соберись, тряпка!

– Катюша, я понял. Я поговорю с ним. Я не думал, что он так отреагирует на мое появление. Мне он казался таким разумным, я даже не ожидал, что дети в его возрасте могут быть такими рассудительными.

– Дим, он очень рассудительный и смышлёный малыш, но при всем при этом он все равно остается ребенком, и многого еще не понимает.

Тут я снова обращаю внимание на сверток, что Дима держит в руках.

– Ты опять ему подарок принес? Вот зачем? Ведь повода нет – до дня рожденья еще месяц, Новый год давно позади.

– Это не только ему, это вам обоим. Ничего особенного, просто фоторамка. Я закачал туда наши фотографии с Данькой, он просил.

Димка некоторое время разглядывает меня, а затем, поколебавшись немного, продолжает: