— Чтобы сумрак отпустил её, ему нужна жертва, — ответил он. — Нужно что-то отдать ему взамен, причём — добровольно. Насильственную жертву он не примет, так как душа Эрики отдалась ему сама. Я ничего не могу пожертвовать: я и так целиком принадлежу ему. Сумрак интересуют свежие души. Его интересуешь ты, поскольку ты связана с Эрикой и с этой ситуацией.
Ощущение холодной тяжести на плечах пригибало меня книзу. Сумрак стоял у меня за спиной…
— И что я могу сделать? Отдать душу сумраку вместо Эрики? — спросила я.
— Ты можешь частично отказаться от своей человеческой сути, — сказал лорд Эльенн. — Не сдерживать жажду полностью и перестать убивать детей сумрака — вампиров. Думаю, это будет достаточной жертвой… Да, если душа Эрики вернётся, она снова почувствует боль, это неизбежно, но ты будешь рядом и поможешь ей справиться. Прямо сейчас ответ можешь не давать — решишь, когда своими глазами её увидишь.
Вот так, прямо от зелёного сукна и огней казино я отправилась в обитель печали и сумрака. Не могла не отправиться — ведь это была моя Эрика, моя девочка. И вину за то состояние, в котором она теперь находилась, я возлагала на себя.
Дом был погружён в гробовое молчание и мрак, могильным холодом веяло от этой чёрной громады на фоне тёмно-синего вечернего неба. Где-то в его недрах была Эрика — не живая и не мёртвая. Едва мы вошли, лорд Эльенн справился у слуги-полукровки:
— Ну, как она сегодня?
— Не выходит из комнаты, милорд, — был ответ. — Сейчас она там. Всё лежит.
В комнате была полная темнота и тишина — пустое и холодное пространство. Но наше с лордом ночное зрение позволяло нам видеть, что комната не пуста: на кровати кто-то лежал, закутавшись в толстое пуховое одеяло почти с головой. Лорд Эльенн, подойдя, склонился и чуть-чуть отогнул головной край одеяла.
— Родная… Малышка, это я, папа, — сказал он вполголоса, ласково. — Посмотри на меня. Ну, ну, не притворяйся спящей, ты же не спишь, я вижу. Открой глазки и посмотри, кто со мной пришёл.
Пухлый ком одеяла не пошевелился. Лорд Эльенн вздохнул.
— Так… Ну, может, свет её как-то расшевелит.
Он включил лампу на прикроватной тумбочке. В зеленоватом свете атласно заблестела ткань одеяла, шторы и обои с шелкографией. А ещё — прядка волос на подушке с кружевами.
— Эрика, Аида пришла, посмотри, — сказал лорд Эльенн.
Я шагнула к кровати.
— Можно, я с ней поговорю?
Мне удалось открыть её лицо. Тут же моё сердце сжалось от боли: глаза у Эрики были совершенно пустые, невидящие и неподвижные. На моё появление и голос она никак не отреагировала.
— Красавица моя. — Мои губы щекотали её висок, ушко, щёку, нос. — Я здесь, с тобой. Ты меня узнаёшь? Прости, прости меня… Мне не следовало так уезжать — без единого слова. Скажи хоть что-нибудь, посмотри на меня!
Слова горько-солёным комом застряли в моём неистово сжавшемся горле. Дальше я могла только перебирать пальцами её волосы и зажмуривать глаза, чтобы не дать прорваться слезам. Она же оставалась безучастной — действительно, казалось, будто от неё осталась лишь оболочка.
— Она никому не отвечает, — с печальным вздохом сказал лорд Эльенн.
— Ничего, — прошептала я. — Она вернётся.
— Так ты согласна помочь? — спросил лорд. Его голос дрогнул радостью.
Я была согласна на всё, лишь бы снова увидеть её прежней. Чтобы вернуть её глазам живой блеск, а губам — улыбку, я была готова пойти на любые жертвы. В том числе и сделать шаг к сумраку…
В ту же ночь сумрак коснулся меня. Приняв оправленный в золото хрустальный кубок с кровью из рук лорда Эльенна, я выпила до дна. Эрика в белой ночной рубашке лежала рядом на полу, сжавшись в позе эмбриона, безразличная ко всему. Лорд положил руки на мои плечи, встав у меня за спиной, и тут же я попала в какое-то иное измерение. Стены дома исчезли, со всех сторон меня окружал плотный, как вода, серый туман, слегка разгоняемый пламенем свечей. Но самое главное — казалось, будто он живой и разумный, будто он смотрит на меня, хотя у него и не было глаз. Бесконечное туманное пространство представляло собой концентрат психической энергии — так мне пояснил голос лорда Эльенна в голове.
«Ищи Эрику, — говорил он мне. — Она должна быть там».
Легко сказать — ищи! Это при том, что я не знала даже, как передвигаться в этом тумане, не то что кого-то искать. Но стоило мне только подумать о ней, как я её тут же увидела. Она брела, как потерянная, сама не зная, куда и зачем, скользила бесприютным призраком с пустотой в глазах. Я мысленно позвала её, и Эрика остановилась, глядя на меня со смутным узнаванием во взгляде.
«Иди ко мне, красавица, — звала я. — Возвращайся к нам, без тебя мир уже не тот. Разве ты не понимаешь, какое горе ты причинила отцу и мне?»
Тоска и боль отразились в её глазах. Качая головой, она отступала назад.
«Нет, Эрика, не уходи, — умоляла я. — Я люблю тебя… Очень».
Но она неумолимо отдалялась. Тогда я в отчаянии воскликнула, обращаясь к туману:
«Сумрак! Отдай её душу. Взамен я жертвую тебе часть своей. Я больше не убью ни одного вампира, а моя жажда крови будет получать утоление. Только верни её назад…»