У сумрака зелёные глаза

Всё закружилось в тошнотворном вихре: меня будто выжимали в центрифуге, откачивая все жизненные силы. А потом эта бешеная воронка выплюнула меня, и я оказалась в сумрачном зале, окружённая мерцанием свечей. Кубок с каплей крови на дне стоял рядом на мраморных плитках пола… Вдруг у меня на глазах он начал сам собой наполняться: крови становилось всё больше, пока она не полилась через край.

— Пей половину, — приказал лорд Эльенн, беря переполненный кубок и поднося к моему рту.

Я пила, давясь и стуча клыками о края, а кровь капала с пальцев лорда. Потом он опустился на колено рядом с Эрикой, бережно приподнял её и усадил.

— Пей, малышка, — сказал он ласково и мягко.

Эрика послушно пила. Капля крови потекла из уголка её рта, упала на грудь. Я, не отрываясь, всматривалась ей в глаза — не появится ли там отблеск мысли, какой-то признак того, что она снова с нами и телом, и душой? И точно: сначала смутное, а потом всё более отчётливое выражение страдания проступило в её взгляде.

— Папа… зачем? — устало и измученно проронила она с пролегшей между бровей трагической и горькой складкой.

— Затем, что мир стоит того, чтобы смотреть на него ясными глазами, — проговорил лорд Эльенн, сгрёб дочь в объятия и прижал к себе, зажмурившись.

Я вышла на крыльцо. Небо расчистилось, и осенний сад был озарён яркой луной. Вроде бы я осталась прежней, только холодок поселился под сердцем. Ни мои чувства, ни мысли не изменились, никаких разительных метаморфоз не произошло, только — холодок этот… Лунный, сумрачный.

Лёгкие руки легли мне сзади на плечи. Эрика обняла меня, прижавшись к моей спине и положив подбородок мне на плечо.

— Больше никогда так не делай, красавица, — сказала я, накрывая её руку своей. — Ты очень дорога своему отцу… И мне.

Сразу уехать я не могла: нужно было отогреть Эрику, помочь ей снова стать прежней. Теперь между нами были только платонические отношения, и в ответ на все робкие попытки Эрики страстно прильнуть ко мне я ласково, но твёрдо давала ей понять, что отныне я для неё только сестра и друг. Тяжело и больно было видеть тоску в её глазах, но по-другому я не могла поступить. После того, что между нами было, нелегко довольствоваться дружбой, но постепенно Эрика как будто нашла в себе мужество принять это.

— Лучше жить и любить друг друга так, чем одной из нас пребывать душой в сумраке, а другой — тосковать и мучиться чувством вины, — убеждала я, и она вроде бы соглашалась.

Но в глазах её затаилась грусть…

Мне пришлось присутствовать на Совете лордов и, глядя в глаза матёрым кровососам, заверять их в том, что я более не представляю для них опасности; был там и лорд Немет, до которого я ещё совсем недавно планировала добраться. Я ломала голову над тем, как его достать, и вот — он был передо мной. Казалось, мечта сбылась… Будь у меня с собой оружие — не задумываясь бы убила, но вот злая ирония: теперь я не могла этого сделать, связанная обещанием.

— Дорогие собратья, я отлично понимаю, что Аида заслужила наше недоброе отношение, истребляя нас, — сказал лорд Эльенн. — Но могу вас заверить, что отныне она добровольно прекращает охоту на детей сумрака. Более того, вернув мою дочь Эрику к нормальной жизни, она снискала моё личное расположение и признательность. Думаю, это можно зачесть ей в заслугу.

Двенадцать лордов, сидя за длинным столом в сумрачном и холодном зале, слушали (мой отец был тринадцатым и председательствовал на Совете). Мне было отведено место в стороне от стола, в одиноко стоящем массивном деревянном кресле с кожаной спинкой и сиденьем. Немет, золотоволосый и красивый, как греческий бог, с алыми сочными губами и лебединой шеей, во время всей речи лорда Эльенна сохранял иронический вид, изящно подпирая рукой подбородок.

— Прошу прощения, но что-то мне с трудом верится, что охотница, столько лет преследовавшая детей тьмы, сама!.. добровольно!.. решила уйти на покой, — проговорил он.

— Это — часть её жертвы, — негромко и серьёзно ответил лорд Эльенн. — Благодаря которой Эрика снова радует всех своей улыбкой.

— Хммм… — Немет бросил на меня долгий взгляд сквозь задумчивый прищур. — Интересно знать, что её побудило пойти на такие жертвы ради вашей дочери?

Лорд Эльенн выпрямился, с достоинством блестя глазами.

— Потому что они с Эрикой — родные сёстры, — объявил он решительно.

Среди лордов прошелестел удивлённый шепоток.

— Да, я официально признаю Аиду своей дочерью, — сказал лорд Эльенн. — И готов дать ей мою фамилию — если, конечно, она захочет носить её, присоединив, например, к своей.

Я оценила его поступок. Лорд Эльенн рисковал своей репутацией, признавая подобное родство… И только такой глыбе вампирского мира, как он, можно было позволить себе пойти на такой риск.

— Ого, какой любопытный поворот! — воскликнул Немет, с интересом переводя взгляд с меня на моего отца и обратно. — Не ожидал, не ожидал. Да и для всех присутствующих это немалый сюрприз, насколько я могу видеть.