У царских врат

Фру Карено. Да, правда? Ничего больше мнѣ и не нужно.

Карено. А теперь иди. Я долженъ работать.

Фру Карено. Нѣтъ, погоди минутку. Порадуемся немного. Теперь все такъ хорошо устраивается.

Kapено, быстро ее обнимая. Послушай, иди! Я хочу и долженъ сегодня написать еще главу. Цѣлуетъ ее. Когда ты здѣсь, я теряю всѣ мысли. Иди же, иначе…

Фру Карено, улыбаясь. Иначе?

Карено. Не скажу.

Фру Карено. Иначе?

Карено. Ты знаешь, что иначе я ничего не напишу.

Фру Карено. Скоро уже стемнѣетъ, Иваръ.

Карено. Стемнѣетъ еще черезъ два часа.

Фру Карено. Ну да, черезъ два часа. Но все-таки ты, вѣроятно, не сможешь работать.

Карено. Но я долженъ работать.

Фру Карено. И холодно становится.

Карено не отвѣчаетъ и начинаетъ приводить въ порядокъ бумаги.

Фру Карено. Да, Иваръ, оправить тебѣ лампу, а?

Kapено. Да, пожалуйста.

Фру Карено. И не путать твоихъ бумагъ?

Карено. Нѣтъ. Но что же ты не уходишь? Я никогда не видалъ такой безумной женщины. Ведетъ ее къ лѣстницѣ. Ну, бѣги. Отходитъ отъ нея и идетъ къ столу.

Фру Карено на верандѣ. Иваръ, я спутаю всѣ твои бумаги!

Карено перелистываетъ рукопись и не отвѣчаетъ.

Фру Карено. Я все переверну вверхъ дномъ, мнѣ такъ хочется. Смѣется. Вотъ приходи, — увидишь, я это сдѣлаю. Входитъ и затворяетъ дверь.

Карено зажигаетъ трубку, садится, беретъ перо и погружается въ мысли. Проходитъ разъ по дорожкѣ, снова садится, перечитываетъ нѣкоторыя мѣста рукописи, что-то пишетъ.

Фру Карено изъ дверей веранды. Коллега! Смѣется. Послушай, коллега, что я тамъ только натворила.

Карено отмахивается рукой.

Фру Карено уходитъ домой,

Карено внезапно встаетъ. Нѣтъ! Обходитъ по дорожкѣ. Нѣтъ, говорю я!

Фру Карено, выходя изъ дверей веранды, тихо и нѣжно. Я хотѣла только сказать, что я не сдѣлала ничего дурного.

Kapено, не глядя. Что? Идетъ быстро къ столу и зачеркиваетъ, что написалъ.

Фру Карено. Мнѣ такъ хотѣлось бы побыть съ тобой.

Карено взглядываетъ, зоветъ. Элина! Изъ пересмотра, конечно, ничего не выходитъ.

Фру Карено, сходя внизъ. Изъ чего не выходитъ?

Карено. Да изъ пересмотра рукописи. Онъ не могъ же думать этого.

Фру Карено. Ты не можешь ее исправить?

Карено, качая головой. Что я написалъ, то такъ и останется.

Фру Карено. Останется?

Карено. И что я теперь напишу, то такъ и будетъ написано.

Фру Карено. Но, Иваръ, ты только что сказалъ, что у тебя нѣтъ недостатка въ доброй волѣ.

Карено. Ты думаешь, я не думалъ объ этомъ? Это, должно быть, возможно, думалъ я про себя. И я радовался тому, что это можетъ быть возможно, потому что тогда мы были бы спасены. Итакъ, я написалъ нѣсколько строкъ. Смотри. Показываетъ ей бумагу. Этими тремя строчками я отрицаю двадцать главъ моей книги. Бросаетъ бумагу. Нѣтъ, этой комедіи я не могу играть.

Фру Карено садится на лавку, мрачно. Но ты думаешь, что ты все-таки получишь авансъ?

Карено. Я прямо не могу теперь понять, какъ это профессоръ Гиллингъ сидѣлъ здѣсь и предлагалъ мнѣ пересмотрѣть рукопись.

Фру Карено. Ему, вѣроятно, было жаль насъ, и онъ хотѣлъ намъ помочь.

Kapено. Онъ могъ бы точно такъ же приказать мнѣ написать противоположное тому, что я думаю.

Фру Карено. Да, да, профессоръ хотѣлъ тебѣ добра. Онъ это самъ говорилъ.

Карено смотритъ на нее. Ты опять совсѣмъ разстроилась, Элина?

Фру Карено молчитъ.

Kapено. Но вѣдь еще ничего не потеряно. Завтра рано утромъ я отнесу рукопись.

Фру Карено. Ахъ, ты увидишь, дѣло дойдетъ до описи.

Карено. Нѣтъ! Все говоритъ за то, что этого можно будетъ избѣгнуть…

Фру Карено уныло. Да развѣ это одно. Все идетъ одно къ одному! Мы совсѣмъ обѣднѣли! Погляди хоть на то, какъ ты одѣтъ.

Карено. Одѣтъ? Утѣшься, Элина. У меня вѣдь есть еще пара. Прекрасная пара.

Фру Карено. Да, какъ знаешь… Ты будешь, значитъ, писать, какъ и прежде?

Карено. Да, какъ и прежде.

Фру Карено. Противъ профессора Гиллинга?

Карено. Противъ профессора Гиллинга и другихъ. Когда-нибудь меня начнутъ слушать.

Фру Карено. Да, когда-нибудь, конечно.

Карено. Да, противъ этого ничего не подѣлаешь, Элина. Нечего и слова тратить попустому.