У вас есть женщина

Присмотри, присмотри за моими!

И прости, и прости вопреки…

… купиной догорю опалимой.

2011 г.

и больше ничего

Ты сможешь вспомнить весь вчерашний день?..

А я не помню...

Хоть убей, не помню!

Один собак смешной и малохольный

Перед глазами.

Что за маетень!

Когда б его подвинуть с центра вбок…

Но из скорлупки вылущила память

Весёлый лай – просительный басок:

"Играй со мной, двуногое!"

Оттаять,

По кромке лет вернуться во дворы,

За серый остов дедова сарая,

Ответить псу порывом на порыв –

Обнять и – в клевер, сладко умирая

От неформатной мысли: я и пёс

Сейчас толкнули Землю руколапо,

И сто времён со свистом пронеслось,

Сорвав по ходу очень важный клапан…

Вот всё, что есть на давних "пятачках",

Куда ходить – себе, большой, дороже:

Зайдётся сердце, ждущее толчка

Руки и лапы.

Явственно, до дрожи

Услышишь лай.

...И больше ничего...

2011 г.

стих, не заслуживший названия

Леплю из глины птицу и смеюсь:

Не знает тот, кому отдам поделку,

Что изготовив эту свиристелку,

Сама к ней незаметно прилеплюсь

Комочком плоти цвета терракот.

О, вызволяющий из птицы дух, какой ты?

Мне всё равно – зелёный, красный, жёлтый…

А хорошо бы, мальчик большеротый,

А хорошо бы, девочка… Мисюсь.

2012 г.

и садились по две синички...

…а была у нас, сударь, баушка* -

воронёнок у ней да кошка,

вечно баушка старой дошкой

прикрывала большу-у-у-щий горб.

И садились по две синички

к ней на руку - едва протянет,

не боялись, смотри ж, катяни

и дружка её - воронка…

...отчего, это, сударь, часто

так бывает, что от калеки

тихий свет и тепло, а с крепким

другой раз как в ночи темно?

*баушка-бабушка (см. сл. Даля)

ЗДЕСЬ (Крым. Стихи разных лет)

Чай-часы-лодка

грустный зелёный чай

Печальной Ли:

...у нас все розы – чайные,

А у тебя серебряный браслет.

Дзинь-цок в фарфор изящно и нечаянно

Опаловые пальчики. Нас нет...

Нас нет? Ах, это восхитительно!

Смешалась жалость с ароматом роз,

И потекло горячее в обители,

Где мёд-янтарь и черный, твёрдый воск...

– Молчу...

– Молчи,

Вбирай в себя зелёное.

Чаинка кружит – ход веретена.

– Похоже?

– Да...

– О, Ли, в меня влюблённая,

Пей грустный чай!

– Меж чайных роз? Одна?

Бовари

Не буду больше дёргать за усы

Надменные настенные часы…

И маятник подталкивать вот так –

Едва-едва. …Давай же, ну! Дурак,

Качайся, или… Тик и так – не так

И «перетакивать» желанья нет и смысла,

И всё не сказ, а только скучный присказ.

Где продолженье? Вот: всегдашний вискас

Коту. Урчит! А мне – мышьяк? Пари,

что буду жить...

Проиграно? Заткнись ты,

Не допускай об этом даже мысли,

Не возражай, норушка Бовари!

проконопатить лодку и...

Проконопатить лодку да покрасить...

Ах, скоро сладкое и горькое, и злое!

Люблю в серёдку, в самый центр зноя

Вливать поструйно ягодные квасы.

Вареники...

Горяч вишнёвый потрох!

В кисель его, в холодное –

Отрада!

Не "ви", а "Вы"шни рвёт мой русый отрок

В саду.

А лодка?

Лодку красить надо.

Софора

             Марине Павловец

Запомни ночь: свой лунный снег софора

роняет щедро – крыша, дворик, сад…

Да что там сад, когда весь старый город

«дорожек» жадно втягивает яд

ноздрёй тоннеля!

Снегопад софоры

без остановки,

третий день подряд…

Плохое слово "да"

Малые и большие,

пляжи совсем пустые,

Куриные боги зарылись в песок

все до единого. Злые

Боги с дырками на животе,

те, что нужны мне

И вовсе не те...

Наобещали по простоте:

«Синего неба досыта,

Чтобы гулялось босо так,

Хлебушка белого с корочкой

И не грустить нисколечко»

Малые и большие

Пляжи совсем пустые

Куриные боги зарылись в песок,

А к горизонту приклеился зонт

бледного папы-Солнца,

Он источает стронций.

Или не стронций?

Странций!

Вот от чего я – странница,

Это в крови, от папы.

Впрочем, какая разница...

Где эти кресла, шляпы,

Сладкая вата, пары

Из обещаний старых,

Дырявых

Куриных

Богов?

Что же? Зима нас ждёт?

Ты отвечаешь "да".

Если наоборот,

Читается с буквы «а»...

Здесь

Здесь фронтир двух стихий…

Здесь дома во зелёном хмелю

до игрушечных зим,

до рождения тёплого снега…

Здесь степные с морскими ветра,

по-петушьи да шпорами в грудь

Бьют друг друга, и длинные перья

Долго, долго по небу кружат,

опадая в полынную ночь.

Светлячок воспылал, посылает сигналы «люблю»

В тамариск, а оттуда в ответ три коротких «я знаю».

Только море, в азарте от тех золотистых боёв,

Всё ещё мириадами галечно-крепких ладоней

«гладиаторов» славит, а искры последнего света

покачались на чёрной воде

и – на дно... и на самое, самое дно.

Вот оно!

здесь...

После дождя

Дождь прошёл, и...

...рожки навыкат – глазки наружу,

Так или наоборот

Бегает в травах, топчется в лужах

Дружит домами народ.

Носят улитки древние свитки,

Что там – попробуй, пойми.

Лоции? Саги садовой калитки?

Винная карта? Памир?

Первое фото Адама и Евы

В Яблочный Спас? ( Серебром

мысли, как змеем охвачено древо,

Спелой клубники ведро,

Ева припала к плечу дорогому.)

Яблоки зреют для нас

На поколения, аж до оскомы.

…свитки – улитковый спас...

Сливовые вечера

Чайки спят на спинах черепах –

Островках гранитных. Море – пустынь.

В сливово-чернильных вечерах

Столько невозможного... Как грустно!