У Ветра твои глаза (СИ)

На рассвете Мира тихо выскользнула из теплых объятий. Рейчар еще спал. Все произошедшее казалось настолько нереальным, что впору подумать, будто ей все приснилось. Но нет, рубаха хранила следы того, что все — правда. Пребывая глубоко в своих мыслях, она двигалась медленно, не соображая, что делает. Кое-как нашла чистую рубаху, надела платье, подкинула дров в печь. Все так странно. Легкость в животе и тяжесть на сердце. Что же она наделала? Поддалась зову плоти. Отдалась врагу. Многие землячки предпочли расстаться с жизнью, лишь бы не носить до конца жизни клеймо того, что ее тронули эти… А она не то что не попыталась избежать этой участи, но с радостью подарила себя чудовищу.

Чудовищу ли?.. Разве так ведут себя страшные нелюди? Разве дарят столько наслаждения?

Нет, нет, она была просто не в себе. Так нельзя. Это неправильно. А еще как назло его запах… Мире казалось, что он намертво в нее въелся. Нужна баня. Как хорошо, что Драгане построили новую почти перед самой смертью, старая совсем развалилась. Если сейчас начнет топить, после обеда сможет хорошенько вымыться, убрать с себя следы позора. Жаль, что нельзя вымыть душу.

Потом северянка проверила лошадь. Воз с дровами стоял посреди двора. Они, конечно, все вымокли и отсырели. Но ничего, главное, что все на месте. Ярко светило солнце. Похоже, боги все никак не могли определиться с тем, продолжается ли еще осень или уже начинается зима. Вчера намело сугробы выше бедра, а сегодня все тает. Пожалуй, завтра она сможет вернуть телегу с лошадью старосте. Только сперва нужно перетащить поленья в сарай.

Она начала понемногу освобождать телегу. И так ушла в себя, занимаясь монотонной работой, что не заметила, как кто-то появился рядом. Твердая мозолистая рука накрыла ее, когда отшельница брала очередную порцию деревяшек. Мира вскрикнула и развернулась к пришедшему. Перед ней стоял Войко. На ее испуг он только улыбнулся.

— Здравствуй, Мира.

— Здравствуй… Что ты здесь делаешь?

Мужчина без слов принялся набирать дрова и переносить их в нужное место. Мира пожала плечами и тоже продолжила занятие. Вдвоем они быстро смогли перетаскать все дерево.

— Как твоя рана? — Мира подумала, что неплохо бы проявить немного радушия.

— Неплохо, почти зажила, видишь, рукой уже могу работать. Спасибо за отвар.

Она неловко улыбнулась и опустила глаза. Не знала, о чем говорить с этим человеком. Когда-то все получалось легко, они болтали без умолку. Очень давно, когда она была беззаботной девицей, а он — холостым парнем.

Солнце припекало не на шутку. Войко даже снял шапку и расстегнул тулуп. Он присел на лавку у избы, стирая испарину со лба. Мира стояла рядом.

— В дом пригласишь? — сощурился он, ставя ладонь козырьком, чтобы посмотреть на Миру против солнца.

— Прости, у меня там… — она судорожно соображала, что придумать. — Я делаю отвар из багульника, надышишься, потом голова несколько дней болеть будет, видишь, и сама вышла.

Кажется, староста ей не поверил, но настаивать не стал. Мира тихонько вздохнула с облегчением.

Он еще немного посидел молча.

— Да, погодка… Вчера не на шутку разыгралось. Я волновался, — он поднялся и подошел ближе.

— За лошадь?

Мира как бы невзначай отошла на пару шагов. Но Войко будто не заметил этого стремления быть дальше от него и вновь приблизился, почти припирая знахарку к стене.

— Лошадь — то большая потеря да, но нет, за тебя волновался, дурная. Как ты в такой снегопад доехала?

— Как видишь — прекрасно.

Мира поняла, что больше отступать некуда, она уперлась в стену хаты.

— Вижу, — согласился мужчина, делая еще шаг вперед.

— Благодарствую за то, что дал мне телегу и лошадь, а еще за то, что перенес дрова. Если нужно — я всегда рада помочь. Наверное, Богдана уже волнуется, куда ты пропал.

— Богдана всегда волнуется, — с раздражением сплюнул он. — Пора бы уж перестать!

Мира нахмурилась.

— Войко, что на тебя нашло?

Он вздохнул и махнул рукой.

— Прости, не бери до головы. Так, мелкие неурядицы. Я вот что подумал… — он был уже на расстоянии полушага. — Ты женщина одинокая, я мог бы иногда заходить, по хозяйству помогать, изгородь совсем покосилась, поправить бы, — одной рукой он оперся о стену, а другой убрал выбившуюся из косы прядку с ее лица. — Трудно одной в такой глуши, — он начал наклоняться к Мире.

Она глазами искала пути к отступлению. Но их не осталось, Войко все собой закрыл. Как удачно для него выходит, что рядом нет соседей. Она хотела снова напомнить ему про жену. Про то, что тогда, три года назад, он сам выбрал не ее, а Богдану, у которой было приданое больше. Может, не сам, а его батька, но сути это не меняло. Страдала ли Мира тогда? Нет, конечно, но все же получилось не очень приятно.

Уже раскрыла рот, чтобы высказать все, что она думает о его предложении, как в хате что-то с грохотом разбилось. Войко выпрямился и убрал руки, Мира тут же отошла на пару шагов.

— Что это?

— К-кот, — запнулась она. — Прибился еще к Драгане, не выгонять же его, тем более — зимой.

Войко посмотрел на солнце, стремительно поднимающееся в зенит.

— Мне и вправду пора.