У ворот Ленинграда. История солдата группы армий «Север». 1941—1945

С большим разочарованием было воспринято сообщение о том, что фюрер не сможет присутствовать на торжественном собрании и вместо него прибудет гросс-адмирал Дёниц, главнокомандующий кригсмарине – немецкими военно-морскими силами. Его речь, а я еще помнил прочитанные в детстве книги о морских сражениях, меня не вдохновила.

Мы вернулись в военное училище, и 15 марта 1944 г. состоялся наш скромный выпуск. Фанфар не было. Вместо этого начальник училища произнес короткую зажигательную речь и пожелал нам всего наилучшего. Несмотря на то что полевое обучение имело мало практического значения и не шло в сравнение с тем опытом, что я получил во время войны, теоретический аспект нашей учебы был интересен и полезен, ведь я готовился к новой командной роли. К тому же эти несколько месяцев были настоящим отдыхом от войны.

На следующий день после окончания училища я прибыл из Дрездена в Ольденбург и доложил о себе капитану, который велел мне прийти завтра. Когда наутро я получил лейтенантские погоны, я сразу же направился к военному портному, чтобы тот внес необходимые изменения в мою форму. Не зная, что ждет меня по возвращении на фронт, я все же осуществил свою давнюю мечту о лидерстве.

Помолвка с Аннелизой и дальнейшая учеба. 17 марта – 13 мая 1944 г.

17 марта я получил двухнедельный отпуск и заехал ненадолго из Ольденбурга в Гамбург, с нетерпением ожидая помолвки с Аннелизой. Уже прошло полмесяца ее отпуска, и она ждала моего приезда.

На три дня я поселился вновь у тети Фриды, район Винтерхуде, а не в доме Берндтов. Но обедали мы с Аннелизой в ее доме в Вандсбеке, чтобы я проводил какое-то время в компании отца и родственников.

18 марта мы с Аннелизой обменялись кольцами в доме тети Фриды. Мы не устраивали по этому поводу особого празднования, но сообщили о помолвке ее отцу и по телефону в Пюгген.

В разгар войны, когда было неизвестно, что ждет нас в будущем, я и Аннелиза решили отложить нашу свадьбу до наступления мира. Через некоторое время мне предстояло вернуться на фронт, и я не мог предугадать, доживу ли я до 24-го дня своего рождения. Мне было очень трудно решиться связать жизнь близкого человека с моей неверной судьбой, но обещание Аннелизы выйти за меня замуж было лучом надежды во мраке грядущего.

Наше решение основывалось исключительно на беспокойстве за наше будущее, но мы понимали – когда мы решим заключить официальный брак, потребуется разрешение от армейского начальства и гражданских властей. Кроме обычных бюрократических проволочек, имелись дополнительные сложности. У матери Аннелизы была еврейская фамилия Саломон[44].

Это была девичья фамилия ее матери, которую она получила в детстве после того, как ее приняли в семью еврейского торговца мясом из Гамбурга. Когда чиновники увидели фамилию Аннелизы, они без всяких расспросов отказались дать мне разрешение на брак. Оспаривать подобное расистское решение было невозможно, хотя я был возмущен тем, какое право имеют власти вмешиваться в мои личные дела и решать, с кем мне заключать брак, даже если Аннелиза была еврейкой.

Пару дней спустя после нашей помолвки мы поехали из Гамбурга в Пюгген на несколько дней в гости. 24 марта Аннелиза покинула ферму, чтобы провести неделю дома, до того как явиться по вызову в город Лер. 4 апреля в Лере она получила новое назначение в госпиталь в Беверло. Ей предстояло проделать путешествие длиной 400 километров к новому месту работы в Бельгии.

В конце марта я отправился в Мюнстер, расположенный к западу от нас в 60 милях. Там мне предстояло закончить двухнедельные учебные курсы для ротных командиров. Обучение включало не только посещение дополнительных лекций, но и занятия в полевых условиях на близлежащем большом испытательном полигоне. Это давало нам возможность непосредственно наблюдать в действии новые виды оружия, такое как 210-миллиметровый реактивный миномет[45], обладавшее высокой точностью стрельбы.

После еще одного двухнедельного отпуска в Пюггене я прибыл 30 апреля в городок Зольтау немного западнее Мюнстера в офицерскую кавалерийскую школу на недельные курсы.

Рано утром мы шли в здание большого манежа, пол в котором был посыпан деревянными опилками, и, оседлав коней, начинали на рысях объезжать его, снова и снова, по кругу. Затем следовало упражнение, повторяемое неоднократно: надо было на ходу вскочить на спину коня в седло. Наши инструкторы научили нас также различным необходимым приемам, например, как заставить лошадь лечь, чтобы укрыться вместе с ней во время боя.

К концу второго дня на внутренней стороне бедер и на ягодицах появились болезненные потертости. Волдыри на коже за ночь покрывались коркой, а наутро начиналось все сначала. Несмотря на физический дискомфорт, время, проведенное в Зольтау, оставило по себе приятное воспоминание. Многим были тяжелы эти кавалерийские упражнения, ну а я на ферме привык управляться с лошадьми.