У ворот Ленинграда. История солдата группы армий «Север». 1941—1945

Со времени моего возвращения в середине мая в Нарвском секторе бои то вспыхивали, то затухали. Но вскоре положение на Восточном фронте обострилось. 22 июня, в третью годовщину нашего вторжения в Россию, Красная армия начала масштабное наступление. Группа армий «Центр» была полностью разгромлена, сотни тысяч немецких солдат были убиты или взяты в плен.

Полное уничтожение одной из трех групп армий вермахта на Восточном фронте было стратегической катастрофой, подобной поражению под Сталинградом. Положение немецкой армии на Востоке резко ухудшилось. Южный фланг группы армий «Север» оказался почти открытым, и Верховное командование спешно перебросило в середине июля часть соединений с северного участка фронта в Южную Латвию.

Когда мы уже были готовы к передислокации из района Нарвы, из дивизии в нашу роту поставили две дюжины 210-миллиметровых реактивных снарядов с различными типами боеголовок. В первом случае снаряд был начинен стальными шариками, разлетавшимися при сильном взрыве, во втором – шрапнель рассеивалась при помощи взрывных емкостей со сжатым воздухом, и в третьем – использовалась как зажигательное вещество нефть.

Перед эвакуацией нам было необходимо привести в негодность или уничтожить часть артиллерийских орудий, вывезти которые у нас не было возможности, чтобы они не попали в руки противника. Когда я был в военном училище, нам показывали в Мюнстере действие реактивных снарядов, и сейчас мне было интересно оценить эффективность их стрельбы.

В отсутствие необходимого оборудования для запуска снарядов я подумал, а не использовать ли для пусковой установки контейнеры, в которых их перевозили. Мы работали за холмом, чтобы противник не мог наблюдать за нами. Вскоре были готовы две простые деревянные опоры, а затем мы срубили два дерева с толщиной ствола 15 сантиметров, которые были использованы как поперечные балки.

Подперев одним из контейнеров балку под определенным для стрельбы углом, мы на глазок нацелили нашу импровизированную пусковую установку на советские позиции. Подсоединив электрический спусковой механизм одного из снарядов к обычному ручному детонатору для подрыва мин, мы заложили в контейнер снаряд. После воспламенения запала снаряд, прочертив в воздухе огненную дугу, поразил цель.

После столь успешного запуска я отдал приказ привести в боевую готовность оставшийся запас реактивных снарядов, поставив встроенный часовой механизм на определенное время с паузой между выстрелами.

Когда повернули ручку детонатора, ракеты, быстро пролетев над ничейной землей, точно поражали цель на краю ближнего леса. Это был настоящий огненный смерч, деревья при взрыве боеголовок взлетали на воздух, а от зажигательных снарядов мгновенно запылал большой участок леса.

Несмотря на то что мы не знали, какие силы русских располагались перед нашими позициями, эти реактивные снаряды уничтожили все, что там находилось. Если бы у нас были приспособления для запуска снарядов, они могли стать высокоэффективным оружием. Но больше нам их не поставляли.

Оставив линию «Пантера», 58-я дивизия отошла на 160 километров к западу к Ревелю (Таллину) в Эстонии.

Обычно на большие расстояния нас перевозили в эшелонах, короткие расстояния мы преодолевали пешим маршем или используя конный транспорт. Несмотря на неоднократные попытки моторизовать 58-ю дивизию, предпринимавшиеся на всем протяжении войны, все они были непоследовательны. Во время боев во Франции нам не хватало грузовиков, уже после завершения кампании вермахт поставил нам автомобили «Бедфорд», захваченные у войск союзных держав.

Где-то с конца 1942 г. нам начали поставлять из Германии автотранспортные средства немецкого производства. Эта попытка моторизации дивизии скоро начала давать сбои, и во второй половине 1943 г. больше машин не поступало. Когда прекратились поставки новых автомашин, было забавно снова наблюдать солдата в седле, ведь имевшиеся у нас грузовики или были уничтожены, или стояли в бездействии из-за нехватки запчастей.

Моторизация в условиях военных действий в Советском Союзе имела неоднозначный характер. Когда весной или осенью в распутицу дороги в России становились непроезжими и тонули в грязи, лошади имели явное преимущество перед грузовиками, которые часто приходилось вытаскивать из вязкой грязи при помощи танков. Даже в хорошую погоду было невозможно передвигаться по примитивным дорогам с повышенной скоростью, да еще тянуть за собой на прицепе 150-миллиметровые гаубицы.